– Алмас, накануне Вашего избрания в парламент Абхазии в соцсетях появилась публикация, связанная с квартирной тяжбой, в которой фигурируете Вы. Таким образом взгляд журналиста на проблему мы знаем – но хотелось бы услышать эту историю от Вас.
– Я семейный человек, отец троих детей и мне было необходимо жилье. В мае 2008 года приобрел квартиру в районе Синопа у Хагба Вадима Тариеловича.
– Приобретая собственность мы, наученные горьким опытом, обычно наводим справки, изучаем историю. Вы это делали перед покупкой?
– Естественно, мы знаем, с какими проблемами повсеместно сталкиваются люди, какие существуют махинации. Понимая, что могу попасть в такую ситуацию я взял полный пакет документов, который прилагался к данной квартире и обратился в жилуправление при администрации. Несколько раз попросил их проверить подлинность документов, решение суда, по которому жилье признавалось бесхозяйным. С этим решением я обратился в суд, жилуправление. Мне везде подтвердили, что документы, соответствуют действительности. Даже не возникало вопросов, что это жилье спорное.
– И когда вы поняли, что квартира спорная?
– Когда сделка была завершена, я как собственник жилья обошел всех соседей и представился им, как новый жилец (это было в мае 2008 года) и начал делать ремонт, так как квартира была в непригодном для жилья состоянии. Находясь по личным делам в Верховном суде, я обнаружил на доске объявлений, что в суде рассматривается иск госпожи Шевченко, которую по доверенности представляла Надежда Венедиктова. Я нанял адвоката и одновременно вылетел в Москву для того, чтобы встретиться с Шевченко. В присутствии ее адвоката, я объяснил свою историю, и сказал, что это неприятная для меня ситуация, в которой я оказался случайно и предложил ей решить вопрос мирно. Госпожа Шевченко сообщила, что обнаружила, что квартира переоформлена на другого человека занимаясь ее продажей. Оценила она квартиру в 40 тыс $. Я объяснил, что так как уже начал ремонт в квартире и мне теперь сложно выселиться, то я мог бы оплатить эту сумму, но частями, в течении полугода. Госпожа Шевченко дала согласие и мы договорились, что адвокаты сторон подготовят варианты мирового соглашения.
Но в последствии адвокат госпожи Шевченко представил вариант мирового соглашения, в котором были прописаны неприемлемые для меня условия.
– Какие, к примеру?
– В соответствии с их вариантом соглашения в случае просрочки уплаты любой из частей оговоренной суммы жилье возвращается Шевченко, при этом сумма, которая уплачена за жилье, не возвращается. Я не смог согласиться на такие условия и еще несколько месяцев мы пытались прийдти к взаимопониманию по этим пунктам. Пока искали согласия Шевченко подняла стоимость квартиры с 40 тыс. долларов до 150 тыс долларов.
– А что выявил суд?
– В ходе суда были выявлены нарушения на стадии оформления первичной документации. Эти факты были выведены в отдельное судопроизводство. Виновные были выявлены и осуждены. Все это время в суде интересы Шевченко представляла госпожа Венедиктова. Верховный суд признал меня добросовестным приобретателем, человеком, не имеющим отношения ко всем этим махинациям. Это признала и госпожа Венедиктова, которая поблагодарила меня за то, как я вел себя в ходе всего процесса. В ходе заседания судья неоднократно интересовался у неё считает ли она меня виновным, либо соучаствующим в каких-либо незаконных действиях, связанных с отчуждением данной квартиры? На что она отвечала однозначным «Нет, не считаю!». Однако позже, по неизвестным мне причинам, она изменила своё мнение и потребовала нового судопроизводства. Уже позже, в «разоблачительных» статьях, появились и утверждения о том, что я взламывал двери квартиры.
– Алмас, а как Вы вошли в квартиру?
– Конечно, никакие двери я не взламывал. Я квартиру приобрел, вместе с ключами.
– А почему Вы не приостановили ремонт, когда выяснились новые обстоятельства?
– Я приостановил ремонт на время суда. После того, как суд признал меня добросовестным приобретателем, я завершил начатый ремонт.
– Алмас, а какую роль в этом деле играл Хагба, у которого Вы собственно купили квартиру?
– В процессе суда было доказано, что он не имел отношения к махинациям. Он получил квартиру на законных основаниях и позже решил ее продать. Люди, которые осуществили эту махинацию были осуждены.
– Для того, чтобы произвести ремонт в квартире, Вы взяли кредит. Залогом была сама квартира?
– Действительно я брал кредит, но не на ремонт квартиры, а на развитие своего бизнеса и погасил его еще в 2012 году. К сведению, тех, кто говорит об этом кредите – банк «Эшера», не функционирует с 2012 года, а с марта нынешнего года он ликвидирован. Так что квартира, никому не заложена, а госпожа Венедиктова готовя материалы не заботится о достоверности публикуемых ею данных.
– Каким Вы видите выход из сложившейся ситуации?
– Люди, которые со мной судятся, должны понимать, что так как я являюсь добросовестным приобретателем, все улучшения, которые я произвел в квартире, должны быть мне компенсированы. Я потратил крупную сумму денег на эту квартиру и не могу с тремя несовершеннолетними детьми выйти на улицу. Если мне возместят убытки, то можно будет вести разговор о моем переезде.
– Вы обговаривали такую возможность?
– На данный момент мой иск о компетенции суммы затрат на произведенные улучшения рассматривается в городском суде.
И вообще, во всей этой истории речь уже идёт не о справедливости, а о коммерческой операции, в которой госпожа Венедиктова выступает как посредник со всеми вытекающими. А появившиеся публикации с клеветническими обвинениями в канун депутатских выборов, ставили вполне ясную цель – дискредитировать меня в глазах общественности. Хотелось бы разобраться в истинной мотивации данных действий госпожи Венедиктовой, но считаю, что лучше это сделать при личной встрече, к которой я готов. Все, что я рассказал могут подтвердить адвокаты, судьи и люди, которые были очевидцами судебной тяжбы. Напоследок, позволю себе напомнить всем участникам этой истории, что уголовную ответственность за клевету никто не отменял.

Беседовал
Кадыр Аргун
“НГ” №34. 9.09.2014