Ахра Бжания о Владиславе Ардзинба. 10.04.2010
Я познакомился с Владиславом Григорьевичем 30 лет назад, когда он не только не руководил государством, но даже не занимался активной политикой. Поэтому, имея возможность сравнивать, хочу сказать – власть не оказала на его личность обычного деформирующего воздействия. Фокус заключался в том, что он никогда не шел во власть, а сама власть приходила туда, где он просто так находился, не важно что это было – экспедиционная кухня или президенсткий офис. Стремление контролировать ситуацию, постоянный психологический тонус, острая шутка под рукой как хлыст, спортивность в смысле готовность к вызову, и самое главное – умение вызывать симпатию без малейшего напряжения! Таковы были его властные качества. И, спрашивается, что еще нужно, чтобы быть лидером? Его безоговорочный авторитет признавали даже такие люди как Мушни Хварцкия. Кто знал Мушни, поймет о чем я говорю. А ведь Владиславу было тогда всего 35 лет.
Говорят политик от Бога, но это не совсем справедливо. Да были природные данные, но ведь была и вторая половина – воспитанная Владиславом самим в себе. Целеустремленность, аналитизм, академическая систематичность, жажда результатов, успеха. Сколько перспективных, даже блестящих молодых людей так и остались подающими надежды… Владислав реализовал свой потенциал близко к отметке 100%. Причем сделал это стремительно. В итоге к концу 80-х, именно тогда, когда нужно, мы получили блестящую сумму из все еще активного возраста; блестящей эрудиции; пришедшего уже вкуса успеха; привычки добиваться своей цели; бескопромиссности. Вот что сошлось в пространстве и времени. Трудно говорить задним числом, но рискну предположить – блестящее национально-освободительное движение Абхазии могло бы навсегда остаться массой разнозаряженных частиц, если бы в него не был опущен намагниченный стержень личности Владислава, в мгновение ока придавший ей однордность и бешеную энергию.
Власть во имя служения народу или даже еще короче – власть во имя народа. Вот оно главное. Ужасно редкое, но существующее. Вряд ли политическое кредо Владислава Григорьевича можно выразить точнее. Его нахождение во власти не было реализацией чьих-то групповых или хозяйственных проектов. Самоотверженное служение национальным интересам, было естественным смыслом его Президентства. Ни секунды не сомневаюсь, что власть ради чего бы то ни было еще он воспринял бы как абсолютно идиотское и бессмысленное занятие.
Иногда небольшие частицы выдерживают огромное давление, потому что давят на них со всех сторон. Критичным условием этого уровнения является твердость вещества, испытывающего подобное воздействие.
Благодаря деятельности В.Г. Ардзинба вновь со всей очевидностью был продемонстрирован тот факт, что Абхазия играет особую геополитическую роль в регионе – роль “замкового камня в Кавказской арке”. Роль, которую она неоднократно успешно играла в периоды расцвета своей государственности. В периоды, когда во главе государства стояли умные, деятельное политики, способсные жестко остаивать собственную точку зрения. Обвиняли в негибкости, “твердолобости”… Кстати с этой твердолобости потом практически все поимели диведенды. Кое-кто получил кресла в высоких кабинетах и уже с безопасного расстояния грозит нашим недругам непримиримым патриотизмом. Кто-то получил жизненно важные пространство и время, лишь в последний миг захлопнув дверь перед НАТОвсим фейсом. Кто-то, поняв, что сепаратизм – это новая политическая реальность и вопрос лишь в том, кто ее первым юридически оформит, получили плацдарм на юге Европы. Ничего не получила только Грузия, хотя и этот тезис многие сочтут спорным, учитывая, что они обросли друзьями по всему миру, и в скупости этих последних обвинить трудно.
С 1992 по 2000 годы независимую Абхазию хотели ликвидировать все. Может все по-разному, но все – это точно! Грузия, Россия, СНГ, Запад, Турция. В ход шло все – от силовых операций до умиротворяющих программ по экспериментальному сосуществованию кошек с канарейками. Пугали откатом на задворки цивилизации… Руки выкручивали… И только благодаря упорству и изворотливости Владислава нам удалось избежать развития нашей истории в очень малопривлекательном направлении. Страшно подумать, что 3000 символов нашей славы и государственности в одночасье могли превратиться в мемориал обсурда и бессмысленности. Он не дал этому случиться.
Он не признавал безоговорочных авторитетов. Смешно подумать, что ранг, положение или другой статус собеседника могли оказать хоть малейшее влияние на позицию Ардзинба по государственным вопросам. Хорошо известны случаи, когда высокопоставленные представители военных и дипломатических ведомств разных стран буквально теряли дар речи в его кабинете. И это еще в лучшем случае. Эта его несгибаемость в сочетании с тонким политическим чутьем создавала и у нас ощущение защищенности, надежности. Да было трудно, очень трудно. Наш общий корабль с риском и скрипом продвигался вперед, но ни у кого не возникало сомнений, что он движется не туда пока у руля был Владислав. За это, за эту веру в него, за то, что мы сами выбираем свой курс и этот курс правильный, мы были готовы на все!
В его завещании было написано – похоронить скромно как солдата. Думаю, это единственное, что терзало Владислава при жизни, было его кошмаром – судьбы солдат, отдавших жизнь и здоровье за родину. Его отношение к людям воевавшим было совершенно особенным. Только их, какого бы званья-сословия они не были, он прищнавал ровней. По отношению к ним позволял сентиментальность и чувствительность. Им готов был простить все!!! И среди них пожелал быть упокоенным, навсегда обращенным лицом к гумистинским рубежам.
