На нынешней неделе парламент Абхазии обсудит и, возможно, даже примет проекты законов «О декларировании доходов и расходов чиновниками и депутатами» и «О незаконном обогащении». Вероятность принятия проектов – фифти-фифти. Среди депутатов и чиновников немало противников этих законов. Кстати, многие из них приводят весомые аргументы, связанные с невозможностью реализации данного закона в нынешних условиях. Они говорят об отсутствии системы оценки имущества и персонального налогового учета, банковской тайне. Специалисты обращают внимание на то, что без проведения глобальной налоговой реформы, которая позволит использовать современные технологии контроля и учета, и без всеобщего декларирования эта красивая идея может превратиться в формальность.
Но я сторонница принятия этих законов, как, впрочем, и других, связанных со стандартными и нестандартными способами борьбы с коррупцией. Но есть детали, которые вызывают серьезные опасения и у меня.
Конечно, я не думаю, что принятие законов «О декларировании доходов и расходов» и «незаконном обогащении», как и всех других, является панацеей от всех бед, и не склонна полагать, что на следующий день после вступления в силу этих законов в стране будет покончено с коррупцией. Этого не случилось нигде в мире, даже там, где работают современные технологии контроля и учета. Но есть все же некоторая надежда, что и в нашей стране законодательные меры, направленные против коррупции, в некоторой мере минимизируют ее размеры. В общем, я за принятие этих законов.
А теперь его величество – «НО». Дело в том, что проект нашего закона «О декларировании» мало отличается, к примеру, от своего российского собрата – я бы даже сказала, что он нахально списан с него. И здесь меня настораживает, что принятый закон мало помогает в борьбе с коррупцией. Вот совсем недавно на российских информационных просторах появилась новость об очередном назначении очередного чиновника, который оказался беден, как церковная мышь. Однако, благодаря усилиям, конечно же, недоброжелателей, просочилась информация о громадном состоянии дочери, тещи, родителей и сестры назначенца на высокую должность. В общем, как всегда это бывает, бедного чиновника окружали чрезвычайно богатые родственники.
Все это я говорю всего лишь для того, чтобы вернуться к объектам декларирования. Я наконец-то добралась до своего великого беспокойства. Меня очень смущает, что в проекте закона о декларировании доходов и расходов наши большие и дружные семьи сокращены до минимального уровня – супругов и несовершеннолетних детей. Из декларантов по какой-то странной случайности выпали мамы и папы – они перестали быть родственниками чиновников и депутатов так же, как совершеннолетние дети, я уже не говорю о братьях и сестрах, племянниках и племянницах.
Конечно, в таком виде этот закон становится совершенно бессмысленным, и есть у меня подозрения, что, несмотря на принципиальную позицию депутата парламента Астамура Логуа, который несколько лет лоббирует принятие данного закона и намерен предложить своим коллегам вернуть в закон близких родственников – мам, пап и совершеннолетних детей, – эти поправки не наберут необходимого большинства голосов. Депутаты у нас тоже не сироты, и большая часть из них явно живет не на депутатское вознаграждение размером 200 долларов. Поэтому даже в самом благоприятном варианте мой прогноз неблагоприятен. Я уже вижу «очереди» из чиновников и депутатов в нотариальные конторы, которые будут переписывать свое «нажитое непосильным трудом» добро на совершеннолетних детей, родителей и других родственников.
И что нам даст такой закон? Ну, разве что «шерсти клок». И я опять сошлюсь на мнение специалистов, которые считают, что принятие закона «О незаконном обогащении» приведет к тому, что чиновники и депутаты хотя бы какое-то свое имущество задекларируют, да и вопрос всеобщего декларирования сдвинется с мертвой точки. Ну что ж – это тоже движение, пусть и в замедленном режиме.
Изида Чаниа, “Эхо Кавказа”
