19 марта 2024 г.
Нужная газета
События. Люди. Комментарии.

28.09.2016

Действие настоящего закона не распространяется на жилищный фонд

Поделиться
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  

В пресс-клубе АРСМИРА прошла пресс-конференция депутатов парламента, разработчиков закона «О приватизации республиканской собственности» Ахры Бжания и Георгия Агрба. Данный закон был единогласно принят парламентом в июле 2016 года. Он вступит в силу с 1 января 2017 года.

Расскажите, пожалуйста, как принимался закон, сколько времени над ним работали, как за него голосовали депутаты?

Ахра Бжания: Закон был написан с нуля. В целом, это новый закон. Необходимость его принятия объясняется теми процессами приватизации, которые происходят в стране, и которые нас, граждан Абхазии, уже не устраивают. Жизнь требовала нового нормативного регулирования. Проект закона обсуждался больше года, было много поправок. Не на одной и не на двух сессиях мы копья ломали – процесс был открытый, и все желающие могли с проектом ознакомиться.

Георгий Агрба: В соцсетях все так представлено, словно закон появился только что. Тот закон, который вступит в силу в январе 2017 года по сути является не новым – он существует с 1997 года, и он до сих пор действует и в нем и точно так же физическим и юридическим лицам и иностранным гражданам предоставляется право участвовать в приватизации.  То есть не мы зачинатели процесса приватизации, которая идет с 1997 года.

Закон был принят при Владиславе Ардзинба и в его бытность у власти был приватизирован всего один объект, в последующие годы было продано 20 или 30 объектов. Не будет ли так, что государственное имущество будет распродаваться налево и направо?

Ахра Бжания: В 2003, 2004 годах у нас в стране была ситуация, когда мы через границу не могли перейти, не то что говорить о приватизации. Сегодня естественное развитие контактов диктует какую-то экономическую активность. Что касается, был ли в ныне действующем законе больше защищен интерес граждан Абхазии, то я в этом вопросе разницы между двумя законами вообще не вижу.

Но раз мы говорим об иностранных инвестициях, то во всем мире это считается показателем экономической привлекательности страны. Приватизация – это одна из форм инвестиций, это как бесплатное удобрение к вашему огороду, который десять  лет стоял в бурьяне, а теперь  у  вас появилась возможность на нем что-то делать. Да, либо мы теряем право на эту собственность либо она будет с кем-то делиться. Но если мы хотим развивать экономику и делать так, чтобы привлечение денег порождало другие деньги и способствовало развитию периферии и рабочих мест, технологий, знаний, то мы должны участвовать в этом процессе. Другое дело, что есть защитные механизмы. Как сделать так, чтобы привлечение иностранного капитала не сделало нас людьми «второго сорта?  В новом законе четко перечислены моменты, когда иностранные предприниматели и юрлица с иностранным участием вообще не могут принимать никакого участия в приватизации объектов. Это либо объекты  государственного и оборонного характера, либо в связи с особыми обстоятельствами. Когда те или иные объекты представляют предмет стратегического интереса.  Прошлый закон не был так детально расписан, потому что еще не знали о разного рода обстоятельствах.

Георгий Агрба: Этот закон позволяет государству участвовать в открытых акционерных обществах и вкладом может являться государственное имущество. Хочется отметить, что в законе есть третья статья, в которой перечисляются объекты, не подлежащие приватизации: это школы, детские сады, дома культуры, оборонные предприятия и т.д. Они не могут быть проданы.

Некоторые говорят о том, что закон повлечет продажу недвижимости и жилого фонда. Что вы об этом можете сказать?

Ахра Бжания:  Жилищный фонд к этому закону не имеет никакого отношения, в отличие от ныне действующего закона. В нем указано, что частично разрушенный жилищный фонд может приватизироваться,  и это служило поводом для массовых махинаций, когда люди говорили, что это полуразрушенное жилье и т.д. Сейчас прямым текстом указано, что действие настоящего закона не распространяется на жилищный фонд.

И еще один момент. Иностранные инвестиции – это деньги и наших соотечественников живущих за границей. Ведь от того, что они абхазы, их капитал не перестал носить характер иностранного капитала. Так что, говоря об иностранных инвестициях,  мы имеем ввиду и эту категорию.

Должно ли государство отдавать свои объекты, которые приносят прибыль? И вообще, отдавать свои объекты в частное владение?

Георгий Агрба: В конце концов, есть государство, есть чиновники, и они тоже управленцы. Есть кабинет министров, есть местные органы управления. Если в самом деле они получают налоги и достаточно эффективно предприятие работает и еще платится арендная плата, то они  могут продолжать такие же арендные отношения, дальше работать, никто ведь не заставляет приватизировать прибыльное предприятие.

Ахра Бжания: Кажется, в статье 12 или какой-то другой говориться о том, что уполномоченный орган государственной власти обязан предоставлять в парламент годичный перечень своих планов. Они должны составить реестр со всей аналитикой и  представлять в парламент для того, чтобы это затем разбиралось: нужно или не нужно приватизировать и так далее. Конечно, там будут их рекомендации. Если объекты рентабельны, если государство видит, что объект развивается, что он не разваливается, что там принимаются специальные программы поддержки, что он хорошо работает с клиентской базой, мы удовлетворены состоянием инфраструктуры, развивается бизнес, есть рабочие места; если мы удовлетворены уровнем налогов и прочих отчислений, мы тоже говорили, что нет смысла трогать такие объекты, пускай они будут государственными. С  другой стороны, были разные подходы. Вот я, например, подходил более либерально, Георгий Резикович – более консервативно. Но я считаю так, самый плохой управленец, самый неуклюжий – это государство. Мое мнение следующее: роль государства должна сводиться к тому, что бы создавать правила и стараться делать так, чтобы эти правила соблюдались. Если государство будет принимать участие в управлении каждого объекта, то мы превратимся в советский союз. Это очень неэффективная, громоздкая система. В тоже время здесь же перечислены очень важные вещи, которые дают возможность правительству буквально по каждому объекту, который подлежит приватизации, принимать отдельное решение, будь то связанно с его историко-культурным обликом, с его брендовостью, с его экономической эффективностью. Может по каждому объекту приниматься дополнительное уточняющее решение. Какие-то страховочные механизмы здесь безусловно есть, но держаться за госсобственность, только потому,  что это считается мое… это не мое на самом деле, понимаете. Эффективно работает – оно мне не принадлежит.

Если эффективно работает, безусловно, это будет тщательным образом рассматриваться. Я уверен, что в подавляющих случаях приватизации не будет.

На практике нередко бывают такие ситуации, когда у госпредприятия есть управленец, чиновник. И он ведет дела так, что предприятие нищает и разрушается. Он сознательно ведет дело к тому, чтобы потом сказать, что предприятие убыточное, от него надо избавиться, его надо приватизировать. А потом он же сам его приватизирует, инвестирует в него, и предприятие становится прибыльным. Как быть в таких случаях?

Георгий Агрба: Для таких случаев есть закон о банкротстве. Да, можно специально на бок класть предприятия, чтобы потом выкупить подешевле. Но у нас есть закон, принятый нашим парламентом, закон о банкротстве. Там все прописано, в том числе и действия экономического характера для оздоровления того или иного предприятия. Если все процедуры будут проходить по закону, то все, о чем вы говорите, будет невозможно.

Ахра Бжания: Предположим, что государственный управленец, какой-то арендатор  просто стал нерадиво вести этот бизнес, чтоб его загубить, а потом приватизировать. Я хочу сказать, что в этом законе, который мы приняли, вообще исключен принцип прямой продажи. Это говорит о том, что любой объект, который государство по тем или иным причинам решило выставить на приватизацию, проходит обязательную процедуру конкурса, оценки и аудиторской проверки.

Георгий Агрба: Я понимаю обеспокоенность, но, есть закон о банкротстве и есть закон о приватизации. Во-первых, и оценщики будут независимые оценивать согласно закону об оценке, потом аудиторская проверка будет проведена, каким образом объект стал убыточным. Конечно, все возможно, но мы постарались прописать этот процесс.

Хочу также подчеркнуть, что мы впервые в этом законе учли возможность согласования приватизации объектов с органами местного самоуправления. Мы эту норму привели в соответствие с Конституцией РА: местной собственностью владеют и распоряжаются органы местного самоуправления.

Не секрет, что объекты приобретаются вместе с участками земли. Продажа земли в Абхазии по закону запрещена, но есть вот такая скрытая продажа земли. Как быть с этим?

Ахра Бжания:  Опасения по поводу скрытой продажи земли оправданы, и эта норма, что земля в Абхазии не продается, она правильная, особенно в послевоенной Абхазии, когда на нашу территорию претендуют по сей день. С другой стороны, все, что построено – предприятия, гостиницы, рестораны, развлекательные центры, все, что угодно, если все это не будет приватизировано какому-то частному лицу или какой-то компании, то я боюсь, что принципы эффективного и современного управления, которые подразумевает под собой частное владение, не смогут быть использованы. Без частного владения ваш бизнес развиваться не будет, и никто налоги вам платить не будет. Конечно, важно, что бы это было соразмерно. Если я строю гостиницу и  при этом беру 15 га земли, то это должно вызывать сомнения. Для этого и существуют органы государственной власти, которые призваны это контролировать.

Георгий Агрба: Например, объект существует 10-20 лет, еще с советского периода, у него определены границы территории и существует земельный паспорт. Наверное, это делалось в соответствии с какими-то нормами.

Прокомментируйте, пожалуйста, заявление Даура Ачугба, что закон о приватизации антинародный и его призыв добиваться отмены закона.

Ахра Бжания: Я не сторонник популизма, который не основан ни на чем, кроме осознания собственного абсолютного приоритета:  морального, профессионального и так далее. Любая критика должна основываться на двух вещах. Это, в первую очередь, на предварительной критике самого себя. То есть, насколько мои умозаключения, мои предположения, моя аналитика чего бы то ни было соответствует действительности, давай-ка, я сам себя проверю, а, может быть не все так, может, я чего-то не перепроверил? Часто такого не бывает. Когда мы публично выражаем какое-то мнение, надо  опираться на предметное знание того, о чем вы говорите. У меня очень часто складывается впечатление, что подавляющее большинство тех, кто комментирует это законопроект или любой другой, читали, может быть, одну или две статьи в лучшем случае. Невозможно выдергивать из контекста, что бы то ни было, и делать об этом суждение.

Георгий Агрба: Этот закон действует с 1997 года. Мы дожили до 2016 года и не потеряли свой суверенитет.

 

 

 

Есть ли в законе механизмы, которые воспрепятствуют тому, что объекты госсобственности в Абхазии смогут приватизировать граждане Грузии?

Ахра Бжания: Мы с удовольствием приветствуем любых инвесторов за исключением граждан Грузии, потому что это враждебное нам государство и никакие контакты, в том числе, экономического характера не могут осуществляться по понятным соображениям.

В законе есть понятия сервитута, речь идет о публичной территории, которая может быть отчуждена вместе с приватизируемыми объектами. Но в законе не сказано ничего о таких местах общего пользования, как, например, пляжи и парковые зоны. Как это будет регулироваться?

Ахра Бжания: Статья 24 закона предусматривает обременения приватизируемой республиканской и муниципальной собственности, последствия невыполнения условий договора купли -продажи в виде обязательств использовать приобретенную в порядке приватизации республиканскую и муниципальную собственность по определенному назначению, в том числе объекты социально- культурного и коммунально-бытового назначения; содержать имущество, не включенное в состав приватизированного имущественного комплекса унитарного предприятия и связанное по своим техническим характеристикам, месту нахождения (для объектов недвижимости), назначению с приватизированным имуществом; переход прав на республиканскую и муниципальную собственность, обремененную публичным сервитутом, не влечет за собой прекращение публичного сервитута.

Имеет ли данный закон отношение к продаже жилья иностранным гражданам?

Ахра Бжания: Я читаю, комментарии и понимаю, что люди считают, что это закон касается жилья. Жилья этот закон не касается. В гражданском кодексе есть норма, в которой прописано, что для продажи жилья иностранцам нужен специальный закон, которого нет. Эта тема пока закрыта.

Как будет приватизироваться госсобственность, когда у любого объекта есть неформальный хозяин, который владеет им по праву «занято»?

Ахра Бжания: Меня, так же как и вас, не устраивают условия, на которых происходила приватизация. Уже 20 лет прошло, изменились условия, и многие объекты превращаются в развалины – ни привлекательности, ни экономической эффективности стране не прибавляют. Если мы будем опираться на незаконные взаимоотношения, то мы далеко не уйдем. Выражайте свой протест против незаконных действий, а не против закона в котором, с моей точки зрения, отражены наши интересы.

Другие новости по теме

Реклама

Для размещения рекламы звоните по тел.:
(+7-940) 921-78-75


Погода

Яндекс.Погода

Объявления


Action Against Hunger объявляет вакансию на должность Инженера для работы в офисах организации, расположенных в городах Сухум и Гал, с целью контроля за осуществлением программ по реконструкции или строительства объектов инфраструктуры водоснабжения и санитарии.

Должность:Инженер
Отдел:Технический
Место работы:Сухум/Гал
Тип контракта:Сервис контракт

(далее…)

По вопросам размещения объявлений на сайте обращайтесь по тел. 921-78-75.


Мы в Facebook