Здесь виновных нет. Ты не знал? Хейвуд, ты за что сидишь? – Ни за что! Этот диалог из знаменитого фильма «Побег из Шоушенка» вспомнился мне после посещения изолятора временного содержания МВД Абхазии, куда «НГ» отправилась, чтобы посмотреть как живут заключенные и на что жалуются.С жизнью арестантов ИВС нас познакомил замминистра ВД Абхазии Вячеслав Джугелия или как его называют сами заключенные: «дядя Славик».
Здание ИВС, построенное еще в советское время, располагается в самом центре столицы и предназначено для предварительного заключения подозреваемых. Но из-за отсутствия в Абхазии колонии строго режима, в изоляторе также содержатся заключенные с уже вынесенным приговором, есть особо опасные преступники, приговоренные к пожизненному заключению. Всего в изоляторе 35 заключенных, из них 24 осужденных, 11 ожидают судебного приговора. В мужских камерах содержатся от 1 до 3 человек. ИВС по совместительству служит и женской колонией, под которую выделено две камеры, где отбывают наказание 15 представительниц прекрасного пола. Имеются в изоляторе и иностранцы – шесть россиян и четыре гражданина Грузии. Несовершеннолетних здесь не содержат.
В МВД мы прибыли в обеденное время, и поэтому сразу отправились в столовую, где нас встретил аппетитный запах готовящегося обеда и повар Альбина Марантиди.
– Меню мы имеем на неделю, сегодня у заключенных суп с макаронами и мясом. Здесь мы готовим и для солдат и для заключенных ИВС, но меню не сильно отличаются, – говорит повар.
Ежедневно на пропитание каждого заключенного государство выделяет 150-200 рублей, сюда не входит их медицинское обслуживание и заработная плата сотрудников, работающих в ИВС. Еду в камеры доставляет в специальных полевых термосах дежурный заключенный в сопровождении охранника. Сегодня к ним присоединились еще журналисты и замминистра внутренних дел.
Всей делегацией мы прибыли к 3х-этажному зданию, где и содержатся узники. Перед входом нас встречает уже совершенно другой запах, и совсем не хочется идти дальше. Жуткий запах канализации Джугелия объясняет износом труб, неисправной вентиляционной системой, так как в последний раз ремонт в этом здании был – никогда…Хотя деньги выделялись. Набрав воздуха, мы заходим в помещение. Здесь канализационное зловонье сменяется запахом плесени.
Дежурный продолжает свою работу по распределению обеда. Мы следуем за ним, охранник открывает и закрывает замки. Через маленькие окошечки узники просовывают посуду для супа. Из камер, куда еще не дошел разносчик обеда, любопытные арестанты вытягивают маленькие зеркальца, в которые они наблюдают за происходящим по эту сторону камеры.
Более тесно пообщаться с заключенными нам удалось на вечерней прогулке. Гуляют заключенные не на улице, а в коридоре перед своими камерами 2 раза в день, утром два с половиной часа и два часа вечером. Мужчины и женщины гуляют в разное время. По словам заключенных, такие длительные прогулки были не всегда.
– Раньше мы гуляли один раз в день по 15 минут – и то нам не давали, люди даже покурить не успевали. Спасибо Джугелия, как он пришел, мы стали больше гулять, – говорит заключенный Рамзи Хашиг.
Небольшая часть заключенных довольно легко идут на контакт и совершенно спокойно рассказывают, в чем обвиняются и за что получили приговор. Но как это часто бывает, все они утверждают, что всего лишь стали жертвами несправедливости и сидят «ни за что».
Помимо несправедливости, заключенные не переставали нам жаловаться на отсутствие ремонта в ИВС.
– Зайдите в камеру, вы увидите, какая вонь там стоит – сырость. Воду невозможно пить, трубы сгнили. Мы же не свиньи, мой отец за что воевал?! – жалуется Хашиг. – Сажать легко, а содержать человека надо.
Мы принимаем приглашение и заходим в камеру примерно 3 на 4. Первое что ощущается – это спертый запах, наверное, из-за отсутствия в камере окна. Электрический чайник, телевизор, какая – то посуда – необходимые элементы быта, привезенные из дома. Все это замечено беглым взглядом, так как хотелось скорее покинуть камеру.
Для сравнения просимся в женскую камеру. Здесь, если можно так сказать, уюта побольше. Ванная комната внутри, когда остальные заключенный раз в неделю по расписанию посещают душевую. У женщин есть микроволновая печь, холодильник, кондиционер и подаренный депутатами парламента плазменный телевизор – жить можно. Но окна, через которое можно видеть небо хоть и в клеточку ,также нет.
Питанием, в общем, довольны все заключенные кроме Рустана Гицба, исповедующего ислам.
-Из казенной пищи, кроме хлеба я практически вообще ничего не беру. Потому что сегодня свинина, завтра неизвестно, что еще за мясо. Поэтому меня кормят мои родители, которые приносят мне продукты.
В беседе с нами Рустан даже устроил религиозный ликбез и поздравил нас и всех граждан Абхазии с мусульманским праздником.
Дальше нам попадается гражданин России, отбывающий здесь наказание. Мы спрашиваем его, в свете недавно ратифицированного договора между Россией и Абхазией о взаимной передаче заключенных, не хочет ли он отсиживать срок у себя на родине.
-Нет. У меня строгий режим, и здесь у меня есть возможность на условно-досрочное освобождение. Еще в связи с моим режимом, у меня с года убавляется 2 месяца, – говорит россиянин, пожелавший не называть свое имя.
По словам Джугелия, ни один из россиян, сидящих в ИВС, отбывать наказание на родной земле не желает. Из-за того, что заключенные содержаться в ИВС, срок их заключения сокращается вдвое, а иногда втрое, в зависимости от их режима. Еще одной причиной является то, что в Абхазии не предусмотрена работа для заключенных, где они должны сдавать определенные нормативы, как это положено в обычных тюрьмах. Здесь заключенные просто сидят, читают, смотрят телевизор, кто-то даже умудряется выращивать овощи.
Когда мы уже покидали «места не столь отдаленные», обратили внимание на помещение, в котором несут службу сотрудники милиции, охраняющие заключенных. Честно сказать, их комната мало чем отличалась от камеры заключенных, разве, что выйти из нее они могут, когда пожелают.
Лилия Бадамшина,”НГ”№32
