Глава Галского района Темур Надарая рассказал о своем участии в 47-м раунде Женевских дискуссий по безопасности и стабильности в Закавказье.
– Темур Хухутович, Вы впервые участвовали в Женевских дискуссиях, расскажите о Ваших впечатлениях? Что обсуждалось?
– Я участвую в Женевских дискуссиях впервые и считаю, что это неправильно – я должен был участвовать и ранее, так как я глава района, где сосредоточены основные проблемы, которые там обсуждаются. И вообще, я считаю, что на Женевских дискуссиях должна быть ротация и как можно больше наших политиков, общественных деятелей должны участвовать в переговорах. Они должны увидеть реальную картину того, что происходит, потому что, к сожалению, там делать видеозапись нельзя. Если бы наше население увидело происходящее, оно было бы в шоке, это напоминает мне времена парламента Абхазии в 90-е годы – противостояние между грузинской и абхазской фракцией, какие-то позабытые вещи там сегодня происходят.
Я, как и многие, думал, что Женевские дискуссии нам не нужны, это просто трата денег и времени. Но когда я оказался в гуще этих событий, то понял, что нам обязательно надо здесь участвовать. Понятно, что никакого прорыва не то что на 47-м раунде, на 100-м раунде не будет, но это площадка, где мы можем для всей мировой общественности озвучить наше мнение, хотя его и стараются ограничить. Там присутствуют все представители международных институтов, они нас слушают, и это очень важно, это играет какую-то амортизационную роль. Есть наши оппоненты, которые также не заинтересованы в ЖД. Им важно сузить информационное пространство вокруг Абхазии и представлять только свою точку зрения.
Когда наш голос не звучит, нас могут представить как террористическую организацию. Будет доминировать только мнение Грузии и ее союзников. Для того, чтобы это как-то разбавить это, чтобы не было одного только мнения, нам очень важно сохранить ЖД.
– Что обсуждалось?
– Повестка дня в течение 10 лет не менялась – это вопросы политического характера о не возобновлении военных действий и неприменении силы и гуманитарные вопросы. Я участвовал в дискуссии во второй группе, мы пытались говорить о гуманитарных вопросах, но все это сразу превращалось в политику и, естественно, дискуссии в этом плане не получалось. Хотя, несмотря на это, гуманитарные международные организации здесь осуществляют проекты. И Красный Крест ведет работу по эксгумации тел погибших во время войны, другие не дешевые проекты, которые нам нужны, такие как по борьбе с сельхозвредителями. На этой площадке мы всегда упираемся в политические вопросы, которые сразу нам трудно решить.
– Например какие?
– Когда обсуждается повестка дня, они имеют своих подмандатных – беженцев на территории Абхазии. Вопросы беженцев мы не обсуждаем, но, когда вопрос о беженцах заходит, абхазская и осетинская делегации покидают переговорную площадку, потому что ставится вопрос о нашем праве выступить на площадке в генассамблее ООН со своей позиции. Грузины считают, что мы не имеем права выступать, что мы оккупированная территория и невозможно нам дать слово, мы в протест покидаем переговоры. Поэтому этот вопрос не ставят в первую очередь, он стоит 6-7 вопросом в повестке.
В процессе переговоров в первый день есть отдельные встречи с американской делегацией, с ООН, ЕС и другими. Второй день – разделение на две группы, которые обсуждают повестку. Я считаю, что обязательно все депутаты нашего парламента, через ротацию по 2-3 человека, должны присутствовать. Должны участвовать и представители крупных политических движений, партий, слышать, что там происходит. Хотя бы один раз – этого достаточно, чтобы сложилось мнение.
Есть мнение, что Женевские дискуссии нам не нужны. Это заблуждение. Я тоже долгое время так считал, но я свое мнение поменял, нам нужно активно их вести. Мы не должны там находиться в позиции тех, кто защищается. Повестка составлена так, что нам заранее заготовлена роль быть на втором плане, постоянно отвечать на какие-то вопросы о нарушениях прав человека. Такие нарушения, которые нам предъявляют, я вас уверяю, на Западе в день происходят сотни раз. Но они, естественно, этого не хотят видеть, они хотят видеть только наши нарушения. Если быть недипломатичным, то они нам по факту говорят, что мы вне закона, у нас нет прав, строительство нашего государства им не интересно, де-факто мы вдруг появились на карте мира, но это ошибка и они это признавать не будут. Этому всему подпевают международные организации. Я так заметил, там доминирует американский взгляд на вещи.
Встал вопрос о том, как мы посмели закрыть границу на карантин. Представитель УВКБ г-н Йоханес говорил о каких-то поставках детского питания, которые были прекращены в Абхазию, и дети остались без еды, а больные люди не могли добраться, и они умирали – женщина одна умерла. Если это так, то надо Нюрнбергский процесс открывать и нас судить! Попросили объяснить, о каком питании идет речь, почему я как глава района не знаю о таких поставках. Оказывается, жители Галского района привыкли покупать детское питание на территории Грузии, а когда был карантин, многие не смогли эти пищевые добавки купить, а на территории Абхазии они, оказывается, стоят дороже. Я спросил, есть ли какая-то экспертиза причин смерти женщины – но, естественно, заключения у них нет. Это, знаете, у сильного всегда бессильный виноват.
Наша позиция должна быть такой, что мы не оправдываться должны, а наступать, и это должно делаться грамотно и дипломатично. Также обсуждалось, почему мы в сфере образования ввели русский язык. Я сказал грузинской стороне: почему вы вмешиваетесь в процесс образования в Абхазии, десятки лет это делаете, платите инкогнито зарплату учителям, перечисляя на карточки, вызываете их в Грузию на педсоветы, на семинары? Я сказал, что, когда у нас будут доказательства, что какие-то учителя конкретно участвовали, мы поставим вопрос об увольнении. На что глава грузинской делегации чуть ли не на радостях заявил, вот смотрите, что говорит глава района, они собираются людей увольнять с работы за то, что они ездят в Грузию, запишите это в протокол.
Потом, я сказал им, вы говорите о родном языке, но люди в Галском районе в большинстве своем говорят на мингрельском, а его вы не считаете за язык вообще. На что была пространная речь г-на Колбая о том, что мингрельский язык – это язык, которому не нужно обучать, он с молоком матери, оказывается, впитывается. Оказывается, алфавит ему не нужен, письменность не нужна, он с молоком матери передается!
Зашел вопрос о документации, что 6-7 тысяч человек вообще не имеют документов. Это абсолютная неправда, нет на сегодняшний день людей, которые не имеют никаких документов. Есть просроченная форма №9 у людей, им надо этот документ продлить.
– Поднимался ли паспортный вопрос на Женевских дискуссиях?
– В докладе представителя УВКБ прозвучало, что мы отняли политические права у населения Галского района.
– Каким образом они поднимают этот вопрос, если не признают нас как государство и наши паспорта?
– Я тоже сразу на это обратил внимание. Я им сказал, господа, может, вы и выборы наши признаете? 10 лет назад вы активно говорили – зачем вы даете гражданство, заставляете их голосовать… Это подтвердила и осетинская сторона. Сейчас говорите – почему не даете? А зачем, если вы их не признаете? Или вы увидели выгоду в этом, как через это население, имея политические права, продвигать интересы грузинского общества и влиять на голосование в Абхазии по указке Тбилиси? И теперь вы хотите, чтобы у них было гражданство. У них есть право на передвижение. Министр иностранных дел Даур Кове ответил: вы говорите о галцах, почему вы не говорите об остальных жителях Абхазии, которым в этом праве отказано? Есть пример Тайваня, Северного Кипра, где люди с паспортами непризнаного государства имеют возможность передвигаться. Подавляющее большинство населения Абхазии, даже имея паспорта МИДа России, не может передвигаться по миру. Например, у некоторых членов делегации отказ в визе стоит в 6 стран, у министра иностранных дел тоже, потому что паспорт выдан МИДом РФ. То есть, вы нас ставите вне закона, а жители Гала могут выехать на территорию Грузии и попасть в страны Европы без проблем.
У нас граница не закрыта. Даже во время карантина она была открыта, просто был особый режим перехода, чтобы жители Галского района и всей Абхазии не заразились вирусом H1N1. Они сказали, что ВОЗ не дала заключение об эпидемии в Грузии. Мы по СМИ видели, что в Грузии 18 человек погибло, видели, что правительство Грузии лихорадочно закупало препараты, чтобы делать прививки. Мы официально информацию не получаем, приходится ориентироваться. Но, когда мы увидели, что ни Россия, ни Армения не закрыли границу, мы тоже через месяц открыли границу. Там реально работали врачи, мерили температуру, делали флюорографию. Мы обнаружили около 11 человек, больных раком легких, больных туберкулезом, своеобразная диспансеризация прошла.
Но все вопросы упираются в политику. Тот же Кварацхелия, который был задержан российскими пограничниками и совершил суицид. Они, не имея экспертных заключений, говорят, что это пытки и никто его не имел права задерживать, потому что там не государственная граница, а административная.
Если бы не позиция РФ, а она на ЖД ключевая, то давным-давно здесь уже были бы натовские войска. 2008 год не просто так был, Грузии были даны обещания, что они могут уничтожить абхазский и осетинский народы, и Америка их поддержит в этом. Нахождение российских военнослужащих дает нам возможность мирно жить, строить государство. Главной угрозой нашей государственности является Грузия и ее союзники, а не Россия, как некоторые хотят представить. Это абсурд. Россия сегодня является единственным государством, которое защищает наши интересы.
Грузия на переговорах во всем обвиняет РФ. Якобы, если ее не будет, мы договоримся между собой, под угрозой вторжения войск Грузии в Абхазию мы пойдем на все. Я просто ужаснулся от той ненависти, которая исходит со стороны грузинской делегации. Хотя я скажу, что во время ланчей мы разговаривали по-другому, но, заходя в зал переговоров, они надевали маску и как зомбированные говорили одно и то же про оккупированную территорию.
Нас обвиняют, что мы относимся к жителям к Гала как к пятой колонне. Но вы сами делаете все для этого. Галское население никогда не смотрело в сторону Сухума, всегда оглядывалось на Тбилиси, вы сами рассчитываете на него как на пятую колону. Вы вмешиваетесь в вопросы здравоохранения, в вопросы образования, пользуясь тем, что там живет грузинское население, чтобы не было интеграции в абхазское пространство, хотя на словах говорите другое. Вы хотите через галское население притянуть всю Абхазию в лоно грузинской государственности.
– Что они на это отвечают?
– А что они могут ответить? У нас есть аргументы. Больше всего их взбесил вопрос о мингрельцах. Когда мы сказали, что население Галского района считает своим родным языком мингрельский, который они уничтожают, совершая преступление перед человечеством, они взбесились. Потому что это правда. Почему вы не разрешаете на своей территории мингрельскому даже факультативно обучаться? Почему вы запрещаете азбуку, которая была издана? Это самый больной для них вопрос.
Они говорят: почему вы уменьшили количество часов грузинского языка в школах и ввели обучение на русском языке. Мы им говорим: как может интегрироваться человек, не зная русского языка, в нашем пространстве? Невозможно. Это не сегодня сложилось, здесь всегда говорили на русском, потому что мы многонациональная республика, русский – язык общения. Если грузин или мингрел, живущий в Галском районе, не выучил языка, то он не сможет себя реализовать в Абхазии, он вынужден будет покинуть эту территорию. Вы, с одной стороны, говорите о возвращении беженцев, с другой происходит вымывание этого населения. Через некоторое время может так случиться, что на территории Галского района вообще ни одного мингрела и грузина не останется, потому что как им жить в стране, где не понимают их языка, а они языка, на котором говорят в стране. И даже на это они абсолютно неадекватно реагируют. Они так ненавидят русских и русский язык, что говорят – обучайте абхазскому. Мы обучаем, но абхазский язык один из самых сложных, и даже зная его, человек, живя в Абхазии, должен знать русский, чтобы реализовать себя.
– Я так понимаю, что в связи с произошедшим с И. Кварацхелия было предложено возобновить формат встреч в рамках МПРИ?
– Формат МПРИ был прекращен после того, как грузинское правительство приняло список Отхозория – Татунашвили, по которому оно обвинило абхазских военных в преступлениях и ввела на этих людей санкции. В этом списке были политики, и действующие, и прошлые, президент, но, когда принимали решение, действующих политиков они исключили, чтобы вести Женевские дискуссии. И вписали туда героев Абхазии, обвинили их в военных преступлениях. Наши в знак протеста покинули МПРИ и сказали, что пока этот список существует, мы не будем участвовать. Но на ЖД разговор шел о технической части, не само МПРИ собрать, а техническую часть, которая на час встретится, чтобы передать труп погибшего.
Они настаивают на МПРИ, потому что грузинское население Галского района, граждане Грузии, ставят правительству Грузии вопрос защиты прав, когда здесь что-то происходит. Они через МПРИ пытаются решать какие-то вещи.
– А как вы сами относитесь к МПРИ? Насколько полезен и нужен этот формат?
– Есть свои плюсы и минусы, но в большинстве я вижу плюсы. Очень много людей используют ситуацию в своих целях, например, криминальные группы. Люди, которые совершили преступления в Грузии, пытаются спрятаться в Абхазии, и наоборот.
Когда посмотришь на Женевские дискуссии изнутри, наши внутренние проблемы уже не кажутся такими глобальными, когда видишь, какая угроза оттуда исходит. Понимаешь, что есть вещи более важные, чем межпартийные споры, у нас общая опасность.
– А сами еще раз собираетесь участвовать?
– Я бы в 48-м раунде поучаствовал. А вообще, глава Галского района должен постоянно участвовать. И поверьте, это не потому, что я хочу поехать в Женеву. Многие думают, что мы туда едем развлекаться, но ничего развлекательного там нет. Мы работаем с 9 утра до 7 вечера, живем в самой скромной 3-хзвездочной гостинице и ходим на переговоры пешком, что нисколько не умаляет нашего достоинства. Но очень эта поездка полезна, и не только в плане переговоров. Выехав туда, снимаешь с себя розовые очки, меняешь мнение о Западе, про который рассказывают, что там прекрасная жизнь. Там тоже жизнь непростая, они постоянно работают, у них высокие налоги, но свое благополучие они построили своими руками.
Беседовала Ольга Джонуа
