Один из пользователей соцсетей задал вопрос, чем абхазские митинги отличаются от всех других?

Ну как же, на нас печать богоизбранности, мы же не такие, как все. Мы особый народ, мы по-другому себя ведем, наша ментальность самая ментальная в мире. Мы чтим старших, поголовно потрясающе мудры, у нас все знают, как себя вести, – старики и молодежь, мужчины и женщины. В общем, есть что-то, что позволяет нам гордиться собой даже в митинговой суете, завладевшей массами на прошлой неделе.

Тему попытались подхватить «фейсбучники», мученически гадая о признаках «уникальности», и… захлебнулись. Вместо этого возникли параллели с грузинами, которые 30 лет назад проводили в Абхазии митинги в поддержку свергнутого президента Звиада Гамсахурдия, выставляя впереди колонн женщин.

«Наши то же самое делали при штурме МВД», – делится воспоминаниями член Общественной палаты. «Подстрекали мужчин к силовым действиям» и на митинге 5 января нынешнего года, продолжает другой.

Я, прочитав вопрос пользователя соцсети, тоже начала искать признаки уникальности, которые могли бы спасти страну от разрушения, а народ – от окончательного разложения. Не нашла. Но смогла понять автора, который, как и все мы, находится в плену действительно уникальной истории борьбы абхазского народа за свои права и традиционных абхазских протестов (ими отмечена история Абхазии каждого десятилетия). И если брать досоветский и советский периоды, то уникальность тех сходов (не митингов!) очевидна.

За участие в сходах абхазы несли ответственность – их изгоняли из страны, объявляли «виновной нацией», позже исключали из партии, комсомола, не принимали на работу и т.д. Но они все равно говорили правду, и вот в этом и заключается разница между протестами тридцатилетней давности и нынешними. А все потому, что в них не было царя-батюшки или секретаря обкома партии, и они были направлены не на разрушение, а на восстановление – в них была боль за судьбу страны и народа.

Примеров бесстрашия много. Я приведу один, и с гендерным подтекстом. В 1952 году молодые аспирантки Института языкознания сестры Тамара и Екатерина Шакрыл обратились к тирану, еще и грузину, с требованием защитить абхазский народ от грузинского национализма – отменить обучение на грузинском языке в абхазских школах, прекрасно понимая последствия своей смелости. Ими двигала не попытка прийти во власть, заработать себе политические дивиденды или наворовать, добравшись до «распределяющей шляпы», – они просили восстановить права абхазского народа на родной язык и культуру. «У грузин и абхазцев нет одного из необходимых условий национального единства – общности языка. Лексический состав грузинского и абхазского языков столь различен, что абхазцы совершенно не понимают грузинского языка, а грузины – абхазского», – писали сестры Сталину.

Это к вопросу о женщинах, которые сегодня – главные действующие лица на митингах, и не только могут обложить своих оппонентов по матушке, используя все самые современные достижения великого и могучего русского языка, но и пытаются влезть в драку.

Вопросы образования, языка, топонимики обсуждались и на последнем абхазском сходе – Лыхненском, в 1989 году.

– А где нынче интересы страны? – спрашивает меня моя приятельница после каждого штурма. – И чем теперь вы, абхазы, отличаетесь от грузин, которые вечно дерутся за должность?

Да ничем. Разве что тем, что абхазам Господь «дал фору» для успешного старта – море, горы, леса и маленькую страну. Идеальные условия для процветания. И даже народы, проходившие огнем и мечом по нашей стране, оставили нам «бонусы» в виде памятников архитектуры и уникальных парков. Римляне и византийцы, генуэзцы и русские: пойми теперь, кто больше любил Абхазию – переселенцы, покорители или мы, считающие себя избранной нацией.

Каждый день во время утренней прогулки я прохожу мимо двух прекрасных парков, их заложил фабрикант князь Смецкой. В центре Сухума ботанический сад – спасибо оккупанту генералу Раневскому. Главная достопримечательность Гагры – парк «ретивого принца» Ольденбургского (обвиняемого в нецелевом расходовании государственных денег), а жемчужина Нового Афона – монастырь пантелеймоновских монахов. Кто из ныне живущих абхазов, спонсирующих штурмы и митинги, вкладывающих деньги в бесполезные партии и политические организации, может похвастаться щедростью, направленной на восстановление разрушенного санатория Смецкого или погибающих парков столицы?

Если кто-то меня не понял, то поясню: я не предлагаю ничего отдавать, я про сохранить и преумножить, чтобы войти в историю не разрушителями, а созидателями. Можете попробовать – у пришельцев хорошо получалось, и их имена с благодарностью будут произносить и наши внуки.

Изида Чаниа “Эхо Кавказа”