ИЗИДА ЧАНИА
Абхазия переходит на ночной режим существования. 4 часа 40 минут света в дневное время. Ночью свет есть. По сути, это тот самый режим ЧС, о котором говорилось на последнем заседании в правительстве. Конечно, можно утешать себя тем, что в мире есть страны (немного, но есть), в которых свет населению подается на два-три часа в сутки, а у нас вот почти четырнадцать с половиной часов, но все это очень слабые поводы для оптимизма, в стране, в которой все завязано на электроэнергию.
Надо сказать, что энергетический кризис в Абхазии легко прогнозировался. Но руководством страны если и предпринимались какие-то меры, то только направленные на ухудшение ситуации в энергетике и лишенные всякой логики. Никто не слушал предложения специалистов, и уж тем более оппозиционных.
Одним из первых действий нынешнего руководства страны было решение о легализации деятельности по добыче криптовалюты. Оно принималось в условиях уже существовавшего энергетического дефицита. После 2010 года население страны значительно возросло – за счет трудовых мигрантов и военных городков и городищ. И в этой ситуации надо было менять не чиновников, возглавлявших энергетическую отрасль, и создавать структуры, курирующие энергетику, а отношение к проблеме. За четыре неполных года четырежды менялось руководство главного энергетического ведомства, а впоследствии (в 2024 году) было создано еще и министерство того, чего нет – энергетики. Параллельно с этим у «Черноморэнерго» были отобраны полномочия, все вопросы решались министром экономики, а затем министром энергетики. Но это отдельная история, напрямую связанная с хищениями, прежде всего при ремонте на высоковольтной линии электропередач, ставшая по случайности достоянием общественности.
Но я вернусь в 2020 год, потому как именно с этого момента началась активная работа по уничтожению энергосистемы, которая в тот момент уже испытывала серьезный дефицит электричества из-за падения уровня воды в Джварском водохранилище (ИнгурГЭС).
Новое руководство страны огласило панацею – президент Аслан Бжания и министр экономики Кристина Озган «обнаружили» в отдельно взятой восточной Абхазии некий резерв электричества, из которого можно извлекать доходы, чтобы восстановить энергосистему. Что там они насчитали, теперь и произносить неприлично, но к 21 сентября 2020 года появилось разрешение правительства на деятельность по добыче криптовалюты. На дешевую абхазскую электроэнергию хлынули не только наши соотечественники, но «пролетарии всех стран». Энергетики взвыли ровно через месяц. 20 октября 2020 года на совещании в министерстве экономики главный инженер «Черноморэнерго» Темур Кация обратил внимание министра Озган на «серьезные проблемы, связанные с резкими перегрузками в связи с подключением майнингового оборудования».
Дальше все было по сценарию, описанному специалистами – в геометрической прогрессии растет потребление электроэнергии, которая теперь уже закупается в России, плавятся провода, горят трансформаторы, фидеры и другое оборудование. То, что у людей в домах горят электроприборы, никого не волнует. Ущерб от «гениальности», конечно, никто не подсчитывал, но думаю, что это как раз те средства, которых не хватило на восстановление.
На таком фоне правительство отменяет свое решение и объявляет борьбу с разгулявшимся майнингом. Выборочно, поэтому «борются» по сегодняшний день – изымают, складируют и отдают обратно. Это такая игра, приносящая нехилую прибавку к зарплате бюджетников. За это время, чтобы подсадить потребителей на экономный режим, трижды подняли цены на электричество, разворовали средства, выделенные на ремонт ВЛ «Ачгуара» и начали ремонт по второму (если не по третьему) кругу, фактически объявили «Черноморэнерго» банкротом и пришли к решению о необходимости передать энергетическую отрасль в руки иностранных инвесторов. Главный интерес «инвесторов» был связан с перепадными ИнгурГЭС, которые находятся на абхазской стороне. Здесь планировалось создать криптофермы, как уже было сделано на другой энергетической станции – СухумГЭС. То есть, никакого решения энергетической проблемы в планах не предусматривалось – энергетику развалили, чтобы продать. Все это время страна живет в режиме веерных отключений света в осенне-зимний период – на 4-6-8 часов в сутки.
15 ноября президента Аслана Бжания изгнали с должности, премьер-министра Александра Анкваб отправили в отставку, но команда «профильных специалистов», имеющих прямое отношение к уничтожению энергетики, осталась на своих местах. И тут выяснилось, что «ни одной копейки» на коммерческий переток электричества в бюджете нынешнего и следующего года не запланировано, покупать его не на что, уровень воды в водохранилище, питающем ИнгурГЭС, критический. Исполняющий обязанности премьер-министра Валерий Бганба говорит, что не знает, как руководство планировало закупать электричество. Но мы то знаем, что электричество стране выделялось в обмен на уступки объектов, территорий, ратификацию российско-абхазских соглашений. Ратификация инвестсоглашения не состоялась, и тут же были прекращены запланированные вливания в бюджет республики, переток по коммерческой цене.
Экс-президент Бжания пытается выжать максимум выгоды из своего свержения – он лоббирует оказание давления на Абхазию через тех самых «инвесторов», которым планировалось передача активов, в том числе и в энергетической отрасли. И его мало волнует, что за кризис в энергетике, экономике, за невыплату зарплат бюджетникам, теперь отвечают оставшиеся при должностях и неспособные ничего предложить обществу члены его команды – министры энергетики, экономики, финансов и так далее.
Здесь я бы еще напомнила о межправительственном соглашении по передаче единственного аэропорта в Абхазии частной российской фирме, в котором прописаны обязательства абхазской стороны по постоянной подаче электроэнергии. И еще о ратифицированном соглашении, о взаимном признании решений арбитражных судов. Все как-то разом сошлось.
Поэтому ждем рецептов от кандидатов в президенты о путях выхода из банкротства, в котором оказалась наша страна по милости ненасытных чиновников. Тем, кто не готов это сделать, лучше оставаться на своих местах – их правление долгим не будет.
