Воспоминания Абхазского поэта Мушни Ласуриа о близком товарище Фазиле Искандере
«С Фазилем Искандером я познакомился чуть больше полувека назад, в конце 50-х годов, на похоронах внезапно умершего молодого писателя Алексея Ласуриа. Алексей был близким другом Фазиля. Это была до трогательного теплая и задушевная дружба. Тогда Искандер сочинил стихотворение «Памяти Алёши Ласуриа»:
«Никогда не думал я, Алёша,
Жизнь твою со смертью рифмовать…»
Фазиль сильно переживал кончину близкого товарища.
…Так мы подружились с Фазилем. Да и по возрасту я всего на несколько лет был младше него. Фазиль относился ко мне с большим трепетом. После смерти своего товарища, он, с другой стороны, во мне видел воплощение Алексея Ласуриа.
Когда я учился в литературном институте в Москве, как-то раз, выступая перед аудиторией, Фазиль высоко оценил мои стихи и перевод «Мцыри». Тогда я был юн, и в России меня, как поэта, мало кто знал. И после Фазиль неоднократно публиковал переводы моих стихов в журнале «Юность» (переводил он сам же). В то время не все имели возможность там публиковаться, т.к. журнал был очень респектабельным. Так Искандер помогал мне. И я в свою очередь поддерживал его. После выхода в 1966 г., в журнале «Новый мир» его повести «Созвездие козлотура», журналист из «Советской Абхазии» написал сокрушительную статью «Вопреки правде и жизни». Эта статья, безусловно, не могла понравиться Фазилю. Ведь это была травля писателя. Я решил написать ответную статью «Правда жизни», в которой поддерживал Искандера.
Фазиль был человеком с широкой душой. Он помогал многим абхазским писателям как начинающим, так и уже состоявшимся. Его появление в нашей среде было для нас праздником.
Искандер очень сильно любил Абхазию. И даже тогда, когда он уехал в Москву, он не отошел от абхазской тематики. Абхазия – его личная боль, которая отразилась во всем его творчестве. Я думаю, по-другому быть и не могло. Его мать была абхазка, свое отрочество он провел в Чегеме. С раннего детства выучил абхазский язык. Да, Фазиль не написал на абхазском ничего. И как-то раз я у него спросил: «Фазиль, ты прекрасно говоришь по абхазски, почему ты не напишешь повесть или стихотворение на родном языке?». Фазиль улыбнулся и ответил: «Мушни, я очень хочу написать что-нибудь на абхазском, но боюсь, что эти редакторы будут править мои тексты».
Фазиль любил Абхазию. Это можно увидеть по его творчеству. В основу его произведений легли абхазские образы и мотивы. Какую только сторону абхазской жизни он не осветил? И историю, и быт, и мужество, и Апсуара…
Фазиль всегда с юмором и любовью подходил к своему творчеству. Наверное, так как он сумел преподнести тему Абхазии, ни один из абхазских писателей не смог. Безусловно, Искандер внес большой вклад в Абхазскую литературу.
В моей памяти больше всего запечатлелся один момент. В феврале 2015 года мне в Москве вручали премию Дельвига за поэму «Золотое руно». После церемонии, мы с переводчиком Михаилом Синельниковым решили навестить Фазиля. Когда я вошел в комнату, увидел его за письменным столом. Он читал какую-то большую рукопись. Увидев меня, он очень обрадовался.
– Мушни, это победа! Это большое достижение! – поздравил меня Фазиль.
Искандер очень любил мою поэму «Золотое руно». Он до последних своих дней читал ее. Да и впервые про мою поэму написал отзыв именно он. Для меня все эти моменты бесценны.
Уход из жизни Фазиля Искандера – большая трагедия для всей Абхазии. Но со смертью не все кончается. Его литературное наследие, воистину уникальное и неповторимое, никогда не исчезнет!»
