Конкурсная комиссия по приватизации объектов республиканской собственности известила, что по результатам конкурса по приватизации имущественного комплекса оздоровительной базы «ДГТФ», проведенного 10 апреля, расположенного по адресу: Республика Абхазия, Гагрский район, п. Цандрыпш, ул. Октябрьская, 86, победителем признано юридическое лицо ООО «Сигма – Финанс» (РФ, Ростовская область, г. Ростов-на-Дону)».

В конце 2014 года председатель Госкомимущества Константин Кация на пресс-конференции в АРСМИРА отвечал на вопросы журналистов, в том числе и по ДГТФ.

– Кто и как осуществляет оценку объектов, которые выставляются на приватизацию? Кто осуществляет оценку, которой общественность всегда недовольна?
– Общественность говорит дешево. Тот кто покупает говорит – дорого.
– Он же еще откат наверное заплатил. Конечно ему дорого…
– Сложно сказать. Если тут дело только в откате. Тут ведь речь идет об оценке рыночной стоимости, о возможном экономическом эффекте. И здесь можно на строительство объекта потратить миллиард и не продать его, купят его скажем только за 100 миллионов. Потому, что такой рыночный экономический эффект от объекта. Оценку осуществляют у нас с 2010 года оценочные кампании, в штате которых два дипломированных оценщика и уставной капитал 300 тысяч рублей. Но это негосударственные организации, государство их только лицензирует.
– То есть платите этим организациям за оценку вы?
– Да, балансодержатель. Собственник у нас государство. Госкомимущество является представителем собственника. Мы заказываем им оценку.
– ДГТФ кто оценивал?
– Я не могу назвать сейчас кампанию, у нас их 12.
– А кто им лицензии выдает?
– Госкомимущество.
– То есть вы сами выдаете оценочным кампаниям лицензии, а потом они проводят оценку?
– Мы сами выдаем. Но поверьте мне, что они работают в большинстве случаев просто не извещая нас. Потом мы проверяем их оценочные документы. Оспорить их можем только в суде и только на основании альтернативного заключения если такое есть. И самый объективный механизм в этой ситуации – это рынок, которого у нас еще нет. Если бы у нас был рынок, тогда вопросы бы эти не стояли.
– Принцип выбора оценщика? Проводится конкурс для кампании-оценщика?
– Мы не выбираем, выбирает организация. Они находят кампанию, которая проведет им оценку на их взгляд подешевле и качественно. Я не помню, чтобы проводились конкурсы.
– Давайте проясним ситуацию по ДГТФ. В парламенте было принято решение о том, что будет проведен конкурс. На какой стадии мы сейчас находимся?
– Конкурс еще не проводился. Но мы к нему готовимся.
– Константин Анатольевич, почему получается, что сперва появляется покупатель, а лишь потом объект выставляется на продажу? Сперва появился Саввиди, готовый купить объект, а потом оказалось, что он выставляется на продажу. То есть работает механизм предполагающий коррупцию и скандал в парламенте подтверждал эту версию…
– Тут надо искать корни в конце 90-х. Пять лет работал закон, но никто не хотел ничего покупать. Причина в том, что сформировался принцип – занято. Никто не может подойти к объекту, потому что есть неформальный хозяин. Многие государства, чтобы избавиться от этого, применяли очень жесткие меры, которые в наших условиях невозможны. Все это последствия войны.
– Может объявить мораторий на приватизацию?
– Мы больше говорим о приватизации. Очень мало объектов приватизировано. Это в основном магазины, ателье разрушенные и т.д. Говорить, что была проведена приватизация не приходится. Первый этап – да.
– Какая эффективность приватизированных объектов? На какой части ведется успешное хозяствование, а какая часть стоит…
– Крупные объекты не дали того эффекта. Но их и не так много. Таких объектов около 30. Есть решения о передачи в безвозмездную собственность. 1/3 этих объектов работает и приносит выгоду. Но, к сожалению, того эффекта, который мы хотели достичь продажей этих объектов не получилось.
– Главы государства оказывали на вас давление при приватизации объектов?
– Вопросы о приватизации крупных объектов обсуждались, конечно, не в кабинете председателя Госкомимущества. Первоначально договаривались там. Дальше шло письмо с соответствующей резолюцией. Стоимость обсуждалась в правительстве.

Георгий Агрба: «Необходимость продавать всегда есть – если есть что продавать» или о том, как депутаты обсуждали продажу «ДГТФ» в апреле 2014 года

Кан Кварчия: Повестка дня формируется за пять дней до сессии. Почему этот вопрос был предложен в день сессии?
Даур Аршба: …мы все, после шумного обсуждения этого вопроса, приняли решение отложить его до принятия соответствующего закона о приватизации. Затем появилась информация, что президент отозвал проект закона. Сегодня, после внесения корректив, которые не носят существенного характера, опять возвратил проект в парламент.
Насколько я знаю, в комитете не было единого мнения по этому законопроекту, но это не запрещает депутату вынести вопрос на заседание парламента. Но я использую риторику украинских депутатов, которые пытались партизанским путем войти в Донецкую область, хочу спросить, что за непонятные партизанские ходы? Вы знаете, что вопрос резонансный, который требует общественного согласия…
Георгий Агрба: …Референдум еще проведите
Даур Аршба: Я требую не референдума, а корректного отношения к депутатам и нашему мнению тоже… и поэтому предлагаю отложить вопрос до принятия закона о приватизации.
Валерий Бганба: Это законодательная инициатива президента – мы должны его рассмотреть, отказать или принять.
Юрий Зухба: А то соглашение, которое сейчас Даур упомянул – это что, было постановление или что?
Даур Аршба: …это было устное соглашение. Знали бы, что будут так себя вести, попросили бы письменно подписать.
Артур Миквабия: У нас нет гарантий того, будет что-то там делаться или нет. Сперва шла речь о полутора миллиардах инвестиций, сейчас о миллиарде. Я не знаю, под какие гарантии – может депонировать будут в абхазском банке? Какие обязательства? Поэтому я внесу предложение: так как это бывший пионерский лагерь, а сейчас формируется новый план развития, предлагаю коллегам обратиться с предложением внести этот объект в план, по созданию лечебного комплекса для больных детей. У нас много детей больных ДЦП.
Георгий Агрба: Нельзя. Надо бизнес строить.
Артур Миквабия: Не надо ерничать. Вместо того, чтобы продавать этот объект за бесценок, давайте сделаем санаторий для наших детей.
Кан Кварчия (Косяну): объект работает?
Вагаршак Косян: Да
Кан Кварчия: А Кация говорит, что хозяйственной деятельности там нет.
Константин Кация: По документам нет…
Георгий Агрба: Правовой отдел парламента дал заключение о законности этого законопроекта. Я бы не хотел, чтобы мы спорили. Я бы просил во избежание конфликта поставить вопрос на голосование.
Артур Миквабия: Почему это после вашего выступления вопрос надо ставить на голосование?
Ахра Бжания: Давайте доведем дело до конца, примем проект по приватизации и вернемся к рассмотрению этого вопроса.
Георгий Агрба: Давайте, пусть это будет наш экспериментальный проект. Они будут как раз попадать под закон, о котором мы с вами говорим – давайте дадим жизнь развитию.
Адгур Харазия: Давайте не будем друг друга обманывать – мы продаем этот объект конкретному покупателю. За 20 лет ни один объект, купленный по дешевке, никто не строит. Разве в центре Сухума не стоит разваленная «Абхазия»? И стоит сколько лет! И тогда мы слышали, что через год там будет грандиозное здание. Где оно? И никто не собирается строить. И то же самое будет с этим объектом. Я присутствовал, когда приезжала делегация «Донтабака», они прямо сказали, что они свои деньги не будут вкладывать – найдут инвесторов, и мы можем инвестировать…
Кан Кварчия: На заседание комитета, посвященному «Донтабаку», было решено не выносить на сессию этот вопрос пока не будет принят закон о приватизации. Надо отложить эту бумагу пока не будет принят закон.
Артур Миквабия: Мой вопрос к Кация. 20 миллионов – это стартовая цена?
Константин Кация: Это не цена продажи, это та сумма, которая здесь записана – это рыночная стоимость. Цена продажи определяется после проведения приватизации.
Артур Миквабия: Руководство страны знакомо с оценочной стоимостью?
Константин Кация: Конечно.
Артур Миквабия: Значит, оно знает, что цена 20 млн. рублей. Спасибо… Я хочу сказать, что мы несем ответственность за эту продажу наравне с тем органом, который хочет продать объект по непонятной цене. Поэтому я хочу понять какова цена объекта. Теперь я хочу отметить, что сначала это преподносилось как инициатива президента, потом инициатива двух депутатов (Косян и Барганджия). В конечном итоге мы не поняли чья это инициатива? И мой вопрос: В случае невыполнения взятых на себя обязательств компанией, которая покупает объект, что вы можете сделать?
Константин Кация: Это будет определено в договоре.
Артур Миквабия: Мы можем конфисковать?
Константин Кация: Есть ограничения гражданского кодекса, который определяет возможность изъятия, но с соответствующей компенсацией. Это судебное решение. За суд я не отвечаю. Но в договоре условия записать можно.
Артур Миквабия: В практике были такие случаи?
Константин Кация: В практике не было.
Кан Кварчия: Какая необходимость продавать этот действующий объект?
Константин Кация: Этот объект требует инвестиций.
Аслан Кобахия: У вас не было в практике, что вы вернули через суд приватизированный объект, собственники которого не выполняют условия. А была попытка? Хотя бы попытка?
Константин Кация: Все зависит от того, что…
Аслан Кобахия: …нет. Просто была попытка у политического руководства все объекты, которые розданы в течении 20 лет и ничего на них не шевелится. Была такая попытка?
Константин Кация: Этот вопрос не ко мне. Что называть попыткой? Судебных разбирательств не проводилось. Если говорить об арендованных объектах такие прецеденты были, по приватизированным не было. Попытки все останавливались на уровне переговоров – небольшое вложение средств, мусор убрали. Были попытки изъятия земельных участков, но это оказалось очень сложной процедурой.
Вагаршак Косян: Я поддерживаю этот проект. 80% средств на этой базе изношен – это бывший пионерлагерь. Уважающий себя отдыхающий с большим сомнением заходит в эти номера. Предполагаемый проект оценен в миллиард рублей. От 300 рабочих мест. Ежегодные налоговые поступления будут от 30 до 40 млн. в год в бюджет района. В последний год он дал в бюджет миллион рублей. Мы платили все налоги и земельный налог и аренду, которая была оформлена. У нас земля в аренде до 2021 года. Есть такой договор. По основным средствам у нас статус не определен, поэтому мы работали в таком режиме. Мы работали честно. Но сегодня мои избиратели ждут рабочие места. Я призываю вас поддержать. Мы полтора года блокировали этот объект. Если Саввиди… выиграет конкурс. Я не скрываю, что лоббирую этот проект – это для моих избирателей. Дорога будет строиться. Там зачуханная база. Я предлагаю поставить вопрос на голосование.
Аслан Кобахия: Я хочу уточнить: кому объект принадлежит?
Константин Кация: Госимуществу
Аслан Кобахия: А «Донтабак» в каком качестве там присутствует?
Константин Кация: Ни в каком.
Аслан Кобахия: Кто управляет объектом?
Константин Кация: Никто
Аслан Кобахия: А в прошлом году?
Константин Кация: Были неурегулированы взаимоотношения
Аслан Кобахия: В позапрошлом году. Все 15-20 лет? Кто был арендатором?
Константин Кация: В аренде не находился. У него был неопределенный статус до прошлого года.

апрель 2014 год