На днях вышло Распоряжение Кабмина с текстом об ограничениях в экономической и гуманитарной деятельности соотечественников в связи с осложнением российско-турецких отношений. Хочу его прокомментировать. Но сначала небольшой анализ предистории.
Друг там или сосед, Россия должна была показать серьезность последствий за сбитый самолёт. То есть у неё просто не было выбора. Во-первых, бомбардировщик сбили не когда-то, а в ходе военной компании, от которой в известной степени зависит престиж государства. Во-вторых, сбила страна, входящая в военно-политический альянс, и согласие российской стороной признать по сути наезд рядовым инцидентом было бы скорее всего истолковано НАТОвцами как слабость, и каким боком это потом все обернулось бы совершенно неизвестно. И, в-третьих, летчика расстреляли, продемонстрировав акт общей враждебности. Так что с жёсткими мерами все по делу.
Однако как и все на свете конфликты имеют начало, кульминацию и завершение. Не смотря на не самую гладкую историю взаимоотношений, и то, что в сирийском конфликте Турция занимает далеко не синхронную с Россией позицию, эти страны безусловно связывает значительно больше чем может разъединить. Прежде всего, это абсолютно взаимовыгодное соседство: у Турции есть то, что нужно России и наоборот, причем как раз нужного качества, достаточного количества, по приемлемой цене и в непосредственной близости. Такое не часто встретишь, и не быстро заменишь. Кроме того и Россия и Турция это немножко Европа и немножко Азия. Поэтому подчас русские и турки лучше понимают друг друга чем европейцев, хотя последние стремятся в Европу политически, а первые ближе к ней технологически и культурно. Так что, несмотря на охлаждение отношений, (вероятно на относительно продолжительной срок), конфликт будет постепенно преодолён под напором очевидных экономических и стратегических потерь. Ведь если не торгуешь, и не общаешься, то и перестаёшь понимать друг друга и влиять друг на друга. Вряд ли это в интересах обеих сторон.
Теперь опустимся на землю – по поводу абхазской позиции в этом конфликте. Предположим, только предположим, что конфликт перешёл в горячую фазу (в сегодняшнем сумасшедшем мире ничего нельзя исключать). Безусловно, я поддержу союзника. Даже с учётом всех обстоятельств. Но если “постановка на место” будет осуществлена на дипломатическом уровне, с поэтапной нормализацией отношений, то не вижу смысла в ослаблении наших контактов с абхазской диаспорой в Турции. То есть вообще не понимаю как наше давление на диаспору, а у нас есть контакты только с ней, могут быть восприняты в качестве некого месседжа официальной Анкарой, с которой у нас нет дипотношений. Сегодня эти контакты обеспечивают ощутимую долю нашего ВВП и, что ещё более важно, воспринимаются обществом как восстановление исторической справедливости через связи разделённого народа. Более того, если мы и можем оказать какое-то внешнеполитическое влияние на настроения в турецком обществе, то очевидно только через весьма многочисленную абхазскую общину. В этом случае лояльность РФ в отношении абхазских экономических контактов с диаспорой будет воспринят последней с уважением, и создаст условия для более объективного понимания российской позиции в данном конфликте, и не только по сбитому самолету, но и по всей сирийской проблеме.
Далее, в качестве аргумента на введение ряда ограничений в Распоряжении приводится ссылка на статью 4 Договора. Но “проводить скоординированную политику” не означает “копировать”. Прежде всего мы этого не можем сделать физически по уже обозначенной причине – нет дипотношений. Кроме того Абхазии и так на протяжении более чем 20 лет идёт в форватере российского внешнеполитического курса. Иногда это были довольно болезненные и даже просто парадоксальные ситуации, когда Абхазия вопреки в том числе воле тогдашнего руководства РФ отстояла свой суверенитет, тем самым помешав продвижению НАТО к Российской границе. И далее все то же самое: и по черкесскому вопросу; и по Олимпиаде; и по ДНР и ЛНР. И по конфликту со сбитым самолётом Абхазия первой сделала заявление, поддержав жесткую позицию РФ, что лишь несколько позднее сделали и другие страны, также находящиеся с Россией в союзнических отношениях. Это и есть скоординированная внешняя политика, и Договор лишь фактически закрепил то, что мы никогда не переставали делать и намерены продолжать в будущем.
Однако несмотря на внешнеполитическую координацию у стран есть и собственно национальные интересы, между которыми надо поддерживать баланс, не ущемляя одно ради другого. Суверенитет Абхазии во многом базируется на трёх факторах: это дружественные, союзнические отношения с РФ; репатриация и развитие контактов с диаспорой; поддержание братских связей с народами Северного Кавказа.
Ослабление позиций на любом из этих направлений в перспективе можно рассматривать как угрозу независимости Абхазии. В этом контексте понятно почему ограничения на экономическое взаимодействие с диаспорой, по нашему законодательству – гражданами Абхазии, и усиление контроля за их деятельностью внутри страны вызывают озабоченность. Мы рискуем потерять связи с соотечественниками, с трудом наработанные за несколько десятилетий до и после военной истории. Восстановить их будет непросто, учитывая и то, что придётся восстанавливать также и доверие.
Непонятно, почему все это не прошло в голову нашему Кабмину, когда он верстал Распоряжение.
Возможно такой специфический документ вообще выходит за рамки обычных постановлений правительства и нуждается в обсуждении на другом уровне.
