Первично другое: если Абхазия обладает государственным суверенитетом, то почему часть ее граждан подлежит беспрекословному послушанию со стороны институтов других государств? Принадлежность и подчиненность абхазских христиан церкви любого другого государства – это то же самое чужое гражданство. Только Церковь – организация несравнимо более тоталитарная, чем государства Россия, Грузия и Абхазия.
Я не религиозный человек, и личных пристрастий к абхазским церковным деятелям у меня нет, потому могу быть объективной.
Итак, одна группа абхазских иерархов добровольно приняла подчинение РПЦ, которая действует так: мы вас, абхазов, все равно отдадим церкви-сестре ГПЦ, которой вы принадлежите по праву, а пока сами тут похозяйничаем.
Вторая группа отстаивает восстановление автокефалии АПЦ, то есть обретение абхазами не только политического, государственного, но и духовного суверенитета. То есть права самим распоряжаться своими душами, право рукополагать своих пастырей – а не посылать для этого абхазов в Грузию по не подлежащему обсуждению и ослушанию приказу попа из России.
Как гражданка Абхазии, как участник войны, как мыслящий и уважающий себя человек, я безусловно делаю выбор в пользу позиции второй группы. Я убеждена, что именно такая политика – продолжение курса на полный суверенитет нашего государства, курса Владислава, мечты многих поколений абхазов.
Мне могут справедливо возразить: ”чтобы избавиться от дракона, надо иметь своего дракона”, для обретения АПЦ независимости придется идти в подчинение Вселенского патриархату или ещё кому. Да, такова Церковь, тоталитарное образование. Но, тут можно вспомнить русскую поговорку: ”До царя, как до Бога, далеко”. Полагаю, этот выбор станет меньшим из зол.
И последнее – не вздумайте даже приписывать мне, россиянке, какую-нибудь ”антироссийскость”. Безусловно, господин Гундяев и его подчиненные – тоже Россия, но не вся. Рискну даже утверждать, что не самая привлекательная ее часть. Впрочем, с этим пусть разбираются прихожане РПЦ.
Анна Бройдо
