Председатель парламентского комитета по социальной политике, труду, здравоохранению, демографии и делам ветеранов и инвалидов войны Алхас Джинджолия в интервью «Нужной газете» рассказал о социальном положении в стране, проводимой в этой сфере государственной политике и о работе профильного комитета.
– Расскажите, пожалуйста, над какими законопроектами сейчас работает Ваш комитет? Какие уже разработаны и приняты?
В течение не полных двух лет я возглавляю комитет по социальной политике и здравоохранению. Одним из первых проектов, над которым мы работали, был проект о профилактике безнадзорности и беспризорности в республике. Позже он был принят в пером чтении. В тоже время мы разрабатывали законопроект о введении, так называемого, комендантского часа – об ограничении нахождения несовершеннолетних в позднее время в общественных местах. Он был в стадии обсуждения, была собрана рабочая группа. В первом чтении нами принят закон о льготах для многодетных семей.
Еще один основополагающий документ не был принят ввиду его обширности – закон об основах социального обслуживания граждан.
Из того, что сделано, в скором времени я думаю будет принят закон о льготах для многодетных семей. Речь шла о тех, кто стоит на учете в министерстве социального обеспечения, то есть у нас ряд граждан как обычно нигде не числится, нигде не учтен. Из тех, кто был учтен, мы подразделили семьи на 3 детей, от 3 до 5, от 5 до 9, и от 9 и выше. Под них подстроили классификацию льгот по возрастающей, по мере увеличения количества детей. Были предусмотрены 50% скидки на коммунальные услуги, облегчена приватизация жилья и т.д. Некоторые очевидные вещи, как выяснилось, надо было внедрять и проговаривать – это бесплатное принятие в детские сады, школы и т.д. Вроде бы это такие очевидные вещи, а оказалось, что нигде на сегодняшний день это внятно не утверждено. То есть пришлось это уточнять.
– Но у нас же бесплатные школы?
Вы найдите документ где это записано.
– Конституция?
Нормативные документы такая вещь, лучше уточнить еще раз. Что касается закона о «комендантском часе», было решено его отложить. Наметились спорные вопросы. Обсуждали его мы вместе с представителями общественных организаций, благотворительных фондов, прокуратуры. В виду того, что технически невозможное его сегодня обеспечить, решили пока отложить.
– Технически?
Имеется в виду, что массовое скопление туристов и наших горожан, в основном это Сухум и Гагра, на набережной и в кафе, где несовершенные граждане не всегда в трезвом виде ведут себя неподобающе. Казалось бы, первое решение – загнать их домой. Теперь технически, чтобы это обеспечить нужны исполнители. Единственные исполнители в данном случае – это сотрудники МВД, горотдела. Для этого нужны полностью сформированные роты ППС, которые несут патрулирование на улицах, которые бы обеспечивали задержание этих молодых людей, привод их домой или в отделы. Это один момент. Ввиду того, что эти роты – пустые штаты, насколько нам докладывал министр ВД, предстоит сперва наполнить силами эти роты. Второй момент – мы никак не пришли к согласию, в случае задержания несовершеннолетнего, доставлен он, допустим, в горотдел, и тут возможны коррупционные схемы. С этим моментом лучше не связываться, чем потом расхлебывать ураган недовольства со стороны родителей. Подготовимся и только тогда сможем обсудить этот законопроект, потому что принимать пустые законы не очень хочется.
В свою очередь считаю наиболее важным закон об основах социального обслуживания граждан. Это такая глыба, что мы не смогли даже пока объять его. Социальная политика в стране не выдерживает никакой критики, при пенсии в 500 рублей. Органы собеса сами возмущаются, что выполняют не свой функционал и, фактически, превратились в органы выдачи пенсионных пособий и выплат. Полевой социальной работы не проводится ввиду отсутствия молодых, энергичных людей, которые понимают, что им надо сделать, как это делать и в соответствии с каким законом это делать.
Мы изучили опыт близлежащих стран, та же Россия, принимая этот закон, чуть ли не 10-летие готовилась к нему, а затем еще 10-летие наполняла его дополнительными нормативными актами и законами.
Сегодня у нас нет сформированной и озвученной социальной политики. Все законопроекты, в частности и о бюджете, мы принимаем по старым лекалам, к сожалению. Знаменитые индикативные планы, основанные в большинстве своем на советском законодательстве.
У нас назревают крупнейшие проблемы с пенсионным обеспечением, это граждане 62 и 58 годов рождения мужчины и женщины соответственно. Заканчивается та цепочка лет, по которой РФ соглашалась зачислять их советский стаж. В 2020 году по договору закончится пенсионное обеспечение Российской Федерацией наших граждан, т.е. предстоят еще тяжелейшие переговоры. В связи с этим нужно срочно принимать меры. Спустя три или четыре года с момента ее озвучивания, только сейчас смогли внести в кабмин на рассмотрение Концепцию реформирования пенсионного законодательства и социальных выплат.
Все, о чем я говорю, это для меня кольца одной цепи. Мы эту концепцию должны переварить, найти механизмы ее применения и не побояться этого сделать, потому что ситуация требует незамедлительных острых мер, при всех наших финансовых трудностях, дальше нам будет только хуже. Потому что те скудные бюджетные и внебюджетные деньги утекают фактически в песок из-за нашей неорганизованности. Если мы не займемся этим незамедлительно в этом году или следующем, у нас будут крупные проблемы.
– Что за концепция?
Неоднократно велись переговоры с российской делегацией минтруда, минздрава, пенсионного фонда и нашими соответствующими структурами. Фактически по настоянию российской стороны, мы принимаем вчерашние документы, и мы их никак не примем.
Мы должны принять закон о персонифицированном учете, о пенсионном страховании, о начислении пенсий отдельным категориям граждан.
– Почему не принимаете?
Они лежат сейчас, это последние обновления, так сказать, каждый раунд переговоров вносит новые поправки. Напомню, что там тоже многое меняется в последнее время. Остались, чтоб не соврать, заключения от двух наших профильных министерств.
– Что дает эта концепция, она же денег не дает?
Нам не нужны деньги. Те деньги, которые собирает пенсионный фонд, это около 1 млд 100 млн. Этих денег хватает, просто мы должны их правильно распределить. Официально у нас 39 категорий пенсионеров – это огромное количество. Мы должны сократить их любой ценой. Я не говорю отменить пенсии некоторым людям, хотя и такие факты есть, когда не то что две, три незаконные пенсии получают. Нужно сократить категории, перевести людей в более логичные категории.
– Почему такая громоздкая система, кто ее создавал?
Ее создало время, потому что после войны ситуация потребовала вот в таком виде заботиться о каждом гражданине. Персональной поправкой заслуженным людям начислялась пенсия.
– А как у нас получилось, что сотрудники таможни получают 50 тысяч рублей пенсию, а рядовой гражданин 5 тысяч, депутаты парламента 14 тысяч, и т.д.?
Начиная с 93 и по 97 год формировался круг силовиков-льготников, в последствии которым Россия согласилась доплачивать, как и к пенсиям, так и к зарплатам дополнительные средства. На фоне тогдашней борьбы с коррупцией наши власти помимо пенсии пошли на то, что, например, были введены 50% скидки на оплату ЖКХ, как самим действующим силовикам, так и вышедшим на пенсию и членам их семей.
Считаю, несоответствие льгот, зарплат и пенсий, как раз эта концепция и должна исправить. Это вещи не революционные – это нормальный процесс, в котором на злобу дня надо реформировать и менять какие-то ставки.
– Сколько у нас льготников?
Речь идет о тысячах людей.
– Есть какой-то тайный умысел в создании этих льготников?
Никакого умысла не вижу. Могу рассказать на примере своих родителей, теперь уже пенсионеров МВД. Помню, в послевоенные годы, когда они работали, о зарплатах и пенсиях тогда говорить не приходилось, но на перспективу думая о том, что когда-то Абхазия расцветет, появились эти, не всегда продуманные на десятилетия, меры. Ничего страшного нет в том, что они их лишаться. Сейчас звучат страшно…
– Когда Вы говорите, лишатся льгот, что имеете ввиду? Льготы за людей доплачивает государство. То есть, если государство наделяет тебя какими-то льготами, то тому же Черноморэнерго оно должно доплачивать.
Естественно ему ничего не доплачивали эти годы.
– Тогда, что Вы имеете в виду, что у них отнимут льготы, они будут платить сами, или государство должно доплатить?
Приведу пример работы над законопроектом о льготах для многодетных семей. Первым был вопрос, на что мы обеспечим эти льготы. То есть, нам пришлось продумывать, где найти на это деньги. Тогда определенными путями добыли данные о том, какие действуют тарифы на ту же электроэнергию, потому что она дороже, чем платы за водоканал или вывоз мусора. Какие тарифы, какое количество льготников. Мы предложили, давайте изменим начисления этих льгот и эти категории. Мы высвободили как раз сумму, которая превышала покрытие нашего закона о многодетных семьях.
Если бы мы изменяли тарифы не только для населения, а этого вообще не хочется делать, а именно для коммерческих структур, даже для госучреждений. Когда туда попадет определенное количество учреждений, поверьте, достаточно значимо пополнят бюджет. По крайней мере закон о многодетных семьях был бы перекрыт с лихвой.
– То есть льготы для многодетных семей будут обеспечены за счет поднятия цены на электроэнергию для государственных и коммерческих организаций, туда попадают и российские военные базы и т.д.
Я не обсуждал бы эти вопросы по отдельно. Если мы могли бы сесть все вместе – соответствующие структуры, общественность, специалисты, юристы и социальную политику взять и, как старое одеяло, встряхнуть, перераспределить правильно и более логично те средства, которые на нее отпускаются, я бы включил туда пенсионное обеспечение, соцслужбу, здравоохранение, и взвесить, что в приоритете для нашей страны – наша безопасность, которая безусловно важна, наше сельское хозяйство, которое важно, или те насущные проблемы, которые не может решить минсоц или минздрав.
– Когда мы говорим о многодетных семьях, какое количество мы имеем ввиду?
Рекордных у нас 6 и выше детей – 58 семей. Это из тех, кто стоит на учете. Есть семьи, вот мы с «Киаразом» работаем по деревням, есть семьи, которые не то что на учете не стоят, родители даже паспортов не имеют, не говорю уже о детях. Конечно, их будет еще больше, если призвать людей к порядку, привести документы в порядок, их число увеличится.
В крайней нужде люди живут. В основном, это сельские жители. Село разбитое, еще эти клопы и насекомые уничтожили последние источники дохода, поэтому, когда сегодня говорим о доходах, в первую очередь, говорим о селе. Люди бросают нажитые места, пытаются перебраться с большой семьей в город.
– Вся работа над этими законами приобретает бесконечный характер…
Я поднял документацию в определенных структурах, мы не нашли последовательной работы над законом о льготах для многодетных семей, по жилищным программам, которые вошли в бюджет. Не то чтобы наши коллеги в предыдущих созывах не хотели это решить, но те проблем, которые постоянно сыпались на нашу голову, отвлекали.
Мы не пытаемся перекрыть по важности. На фоне нападения клопов, например. Потому что клопы коснуться всех, а это маленькая группа. Но кто-то должен и этим заниматься. Мы к этой работе привлекали и российских, и иностранных экспертов, юристов, общественников, адвокатов, огромное спасибо Каме Гопия и фонду «Киараз», мы переколесили всех, UNICEF создал подобие службы в трех районах, они работают в полях, там вообще такие пласты проблем вскрываются, что мы не то что впереди или вровень, мы отстаем на десятилетия.
– Создается впечатление, что мы что-то изобретаем все время, какой-то велосипед, почему мы не можем взять и воспользоваться чьим-то опытом, когда сотворяем законы. Я понимаю, что их надо приспособить под себя, но приспособление — это не столь трудоемкое занятие, чем создание законов с нуля. Это же не только закон о материнстве, детстве, это с каждым законом.
У каждой страны свой опыт, в чем-то они похожи, в чем-то различаются. Абхазия, видимо, страна крайностей. Мы либо принимаем одну точку и напрочь не прислушиваемся к другой стороне, либо наоборот. Собрать что-то среднее – процесс для нас почему-то крайне затруднительный.
Когда мы приглашали зарубежных экспертов, хочу сказать, что это были одни из лучших экспертов, кому-то они не понравились. Потом приглашали из стран СНГ, которые прошли уже этот путь от советского законодательства к чему-то более современному. Когда мы сравнивали их документацию, бывшую и ныне действующую, на первый взгляд разительно отличались, но когда вчитаешься в документы – переработанная советская система, приспособленная к условиям Киргизии или Таджикистана и т.д. В наших условиях, вроде бы очевидный путь, мы бы его тоже прошли, но каждый раз это болезненно. Не захотели заграничных экспертов, хорошо, пойдем по другому пути, пригласили российских экспертов. Разительно отличается сегодня пенсионная система российская от советской. Достаточно сложной стала система. Этот путь нам не приемлем, потому что слишком сложная система отчислений для этого нет ресурсов. Какой путь тогда наконец выбрать? И вот происходит рождение велосипеда.
Достаточно мощные социальные обязательства государство на себя взвалило. Весь послевоенный период оно несет на себе, при всех властях, мы просто не умеем о позитивном говорить, достаточно серьезный воз проблем. Жили бы мы где-нибудь в районе США, где государство само по себе, а гражданин сам по себе, поверьте, такого соцпакета не было бы.
– Мы, когда говорим о соцпакете, мы имеем ввиду пенсии и льготы, что еще, медицинская помощь?
Боюсь, что назреет вопрос по подобию России, обязательного медицинского страхования. Меня если спросить, то я считаю, что это плохо. Я бы страховал туристов, пересекающих нашу границу, потому что люди попадают в нелицеприятные приключения, либо ДТП, либо травматизм, алкогольные интоксикации – это вообще наш бич туристический. За них кто-то должен платить, говорят это входит в стоимость путевки, но никак с нашими реалиями не можем совместить.
Что касается наших граждан, при наличии 250 тысяч человек, такой небольшой территории и немаленького, относительно, медицинского бюджета, я не считаю нужным вводить обязательное медицинское страхование по российскому типу, потому что в самой России, если почитать профессиональную литературу, статистику, достаточно проблемная отрасль. Я считаю, мы в состоянии обеспечить необходимой помощью наших граждан.
– У вас в голове уже есть все, как скоро это получится осуществить?
Я думаю, все у нас получится. Надо выстроить приоритеты, понять четко, что и за какое время мы должны сделать. Потому что мы тоже допускаем ошибки, смешно было бы утверждать обратное. Если сейчас перемотать назад на 1,5 года, я бы переставил местами законопроекты, закон об основах социального обслуживания, как бы в силу неопытности, потому что не занимался до этого. Но законопроекты эти дополнят один другой. Я думаю, весь следующий год мы посвятим этому законопроекту и пакету законов, которые вытекут из него. Нужно открывать приемники-распределители, так они раньше назывались. Нужно открывать психологический диспансер, оказывать психиатрическую помощь. Пласт проблем просто огромный, но радует то, что масштабы наши не советские, а гораздо более скромные, затраты можно сильно оптимизировать, если знать четко, что и где нужно сделать.
Сейчас в приоритете кризисный центр, который неоднократно озвучивался с подачи НПО, благотворительных фондов, минсоца и минздрава, МВД и участковых города. Кризисный центр, в который может попасть семья, или человек, ребенок, которому некуда идти. Сегодня некуда их привести, в горотдел, из горотдела в дом престарелых, и вот это круговорот сердобольных людей, кто их дальше примет. Были случаи сотрудник прокуратуры домой забирал ребенка, сотрудники МВД, в больнице у нас сколько людей жило одиноких, это же не дело.
В течение года шли обсуждения, в результате которых была принята жилищная программа. Это просто детище, над которым сейчас дрожим. Она внесена в республиканский бюджет, сейчас вроде подписана всеми высокопоставленными чиновниками. Мы разделили программу на две части.
Одна часть – о мерах по государственному обеспечению людей, не имеющих доступного жилья, туда выделено 10 млн рублей. Вторая – это часть над которой мы больше всего работали. Это, фактически, беспроцентная ипотека для наших граждан, в первую очередь для льготных категорий. Всем мы не в состоянии предоставить.
Если мы сможем сделать это для наших граждан, в рамках пока города, если оторваться от всех этих склок, почему не в Очамчыра, почему не в Гудаута. Сухум – это наш мегаполис местного масштаба, 70 тысяч человек живут тут. Если в Сухуме пойдет дело, можем уже переходить в районы.
Очень мало на планете стран, где есть беспроцентная ипотека для граждан.
– Сколько семей вы сможете обеспечить?
30 млн рублей на ипотеку, грубо посчитаем, пускай это будет по 1 млн, хотя там суммы меньше. Выходит, 30 семей. А вы за 25 лет посчитайте, сколько человек получили жилье. Но тут дело даже не в том, сколько семей, а в стабильности обеспечения. Мы перелопатили всех захватчиков в Новом районе, на Маяке, всех опросили, там многодетные, инвалиды, все группы наших граждан. Все как один за эту программу. А ипотека — это выплата определенного % каждый месяц. Мы привязали ее к прожиточному минимуму, растянули на 10 лет.
– Между тем, последнее недовольство —захват на Новом районе…Вы говорите, что все согласились, что есть понимание…
Программа пока не осуществляется. Понимание есть, помощь осуществлялась и осуществляется даже сейчас. Сама программа, фактически, готова к запуску, только нужно вдохнуть в нее финансовую наполняющую.
– Где здесь проходит грань между иждивенчеством и помощью действительно нуждающимися?
Естественно кто-то должен отбирать граждан, попадающих в эту программу. В комиссию мы пригласили общественные организации, представителей СМИ. Закрытость принятия решений вызывает кривотолки со стороны населения. Единственное средство от того, что начинается после создания каждой комиссии – это сделать ее полностью открытой. Кто, если не претенденты отфильтруют самых нуждающихся из своего числа, кто если не они заинтересованы, чтобы чередование в очереди шло четко. И очень это людей дисциплинирует, когда ответственность не только на чиновнике, но еще и на тебе.
