Виталий Лабахуа, руководитель Фонда содействия развитию Абхазии

интервью
– Что такое «Фонд содействия развитию Абхазии», какие цели и задачи стоят перед этой организацией?
– Идея создания Фонда возникла семь лет назад. Пять лет назад он был структурирован и зарегистрирован в Москве. Мы хотели, чтобы фонд стал «тропинкой», которая свяжет столицы, двух государств – России и Абхазии. Я председатель Фонда, но управляет им другой человек.
– То есть это российско-абхазский проект?
– Я бы сказал так: это абхазский проект за пределами Абхазии. Создали его мы, – граждане Абхазии, живущие за ее пределами, чтобы дорожка между Россией и Абхазией стала короче.
– Есть идеология у Фонда?
– Существует масса организаций, которые на уровне министерств и ведомств занимаются экономическим и социальным развитием республики и связями с другими странами. Мы не хотим их подменять, дублировать или, даже, помогать им в их деятельности – мы взяли на себя те проекты, которые объективно, по каким-то причинам не берет на себя государство. Это то, до чего не доходят руки у государства, но, что очень важно для развития. Попытались их реализовать не для того, чтобы заработать, а для того чтобы подарить стране инновационную модель, подсказать, что еще можно сделать. Ну и, конечно, банальная помощь людям.
– Виталий Робертович, а что вот что это за проекты «неинтересные государству», но инновационные по своей сути?
– Их много. Что-то реализовано, что-то в работе. Есть и, проекты, по разным причинам, замороженные. Вот был у нас проект студии анимационных фильмов в Сухуме. Мы предложили министерству культуры создание анимационного фильма на абхазском языке с тем, чтобы запустить его на международный фестиваль. Все что требовалось – абхазская озвучка. Мы хотели, чтобы он фильм изначально был абхазский, с абхазской артикуляцией. Обратились и к Аблотия, и в министерство культуры, и в фонд абхазского языка. Все восприняли проект положительно. Нашли людей, которые готовы были взять на себя работу в студии, договорились о завозе оборудования для студии (это оборудование мы планировали подарить телевидению). Когда материал был готов примерно на 80% мы привезли его на озвучку… А затем заморозили проект.
– Все так чудно продвигалось. Почему?
– Не нашлось в Абхазии желающих выполнить свои обещания.
– Да ну что вы? Вроде бы у нас есть студия анимационных фильмов? Вы с ними сотрудничали?
– Да, есть. Но наш проект был заморожен. Но не беда. Вместо него возник другой проект, и уже без нас – в ДЮ стали делать пластилиновые мультики. Я считаю, что мы все равно достигли цели – идея была брошена в хорошую почву и дала результат, может быть не тот, на который мы рассчитывали, но не это главное. Главное – результат. Сейчас мы просто ждем, когда они будут готовы настолько, чтобы передать имеющийся у нас материал.
– Пластилиновая студия была поддержана финансово Бесланом Агрба, это не ваш Фонд?
-Это диаспора. А в нашем Фонде просто люди, которые занимаются меценатством.
– А в чем интерес людей входящих в ваш Фонд?
– Мы готовы помогать, подсказывать какие-то идеи, что-то привозить и делать. Вот из последних проектов, продиктованных временем… Интернет наполнен заингурскими роликами о событиях в Абхазии. Противопоставить им нечего – не доходят руки или не хватает финансирования, но результат вот такой: мы не снимаем ничего в ответ, думая, что там снимать – мы и так все знаем. На самом деле картина иная и люди, которые не понаслышке знают о войне, просто теряются от откровенной фальшивки, лжи, которую видят в Интернете. Очень тяжело приходится нашей молодежи, которая вынуждена отбиваться… И мы решили сделать свой вклад и показать, что было 20 лет назад. Но делаем это не через официоз и документалистику, а через простых людей. Предоставляем им возможность вспомнить. 10 фильмов уже снято. И я благодарен «Абаза-ТВ» – они показали эти фильмы. Мы подарили эти фильмы, но если «Абаза ТВ» с благодарностью их приняло и показывает, АГТРК пока раздумывает. Фильмы интересны тем, что в них нет пафоса. Каждый фильм посвящение – про сухумский батальон, женщины на войне… Сейчас мы снимаем про врачей, потому что подвиг наших врачей не оценен до сих пор. Знаете, больно было узнать, что женщина-врач, находившаяся в числе тех, кто создавал медслужбу во время войны, была недавно уволена «по возрасту» . Увольняли ее люди, не имевшие к тем событиям никакого отношения. Это очень горько, когда человек всю свою жизнь отдал профессии, в трудные годы оставался со своей страной….
– Вы про Эмму Шурдулава говорите?
– Да. Это, конечно, ужасно. Надо об этих людях напомнить. Вчера у нас была встреча с Левой Ачба. Этот человек создал медицинский эшелон, благодаря этому было спасено много жизней. По каким-то причинам, он стал неугоден властям и его предпочитают забыть. Не правильно это – надо вспоминать всех. И тех девочек медсестер, которые и роды принимали и раненным помощь оказывали. Нельзя их забывать.
– Есть такое выражение – если я не пойду в политику… не добирается политика до вас?
– Добирается. Были конфликты и с нынешним руководством. Мы пытались объединить все молодежные организации Абхазии, создать совместную нейтральную площадку, на которой бы обсуждались новые проекты, оказывали помощь этой организации. Но настал момент, когда от ребят потребовали определиться. И вот за это ребята пострадали. Это неправильно и меня это разочаровало.
– Виталий вас не было во время войны в Абхазии, вас не было после, но вы берете на себя миссию рассказать о войне?
– Все эти годы я собираю информацию. У нас была идея создания Интернет-портала, который бы включал в себя не только хронику, документы, но и воспоминания участников. При чем, хотелось бы дать обе стороны. Естественно, я со многими знаком, многим оказывал помощь. Люди рассказывают о том, чего вы не прочтете в официальной хронике: почему мы не вспоминаем о тамышцах, которые 13 месяцев бились? Почему не говорим о простых ребятах, подаривших нам Победу и мир?
– Что тянет в Абхазию, человека, который много лет назад уехал?
– Это моя Родина.
– С Родиной понятно – ее не выбирают…
– Для меня это понятие наполнено конкретным, физическим смыслом. Это не абстрактное понятие – это воздух, земля, люди… Здесь я заряжаюсь энергией и здесь я ощущаю себя больше чем к примеру в Москве.
– Если так, то почему Москва, а не Абхазия?
– Если я буду востребован в Абхазии, я, безусловно, сразу переберусь. Для моей профессиональной реализации здесь пока нет условий. Но со временем, конечно, переберусь
– А кто «в миру» Виталий Лабахуа?
– Я управленец. У меня достаточно крупный холдинг – недвижимость, ресторанный бизнес, логистика. Более 8 предприятий. Я готов вернуться, но пока не востребован.
– Что сделать, чтобы изменить ситуацию?
– Вся проблематика в том, что мы начали разделяться. Сотни абхазов реализовывали себя после войны за пределами Абхазии. И так оказалось, что абхазы-профессионалы за пределами республики сильнее тех управленцев, которые сегодня занимают должности и наше возращение в республику наносит угрозу их существованию, их безопасности и в конце-концов их финансовому благополучию, потому что понятно, что если мы сегодня разом сюда приедем, то уровень нашего профессионализма настолько выше, что они лишаться постов, дотаций, бюджетных средств… Так на уровне изотерики, я становлюсь врагом тех, кто находится сейчас здесь.
– Но это не помешало некоторым бизнесменам в последние пару лет, освоиться здесь.
– Я думаю, что этот процесс будет продолжаться…
– Между тем, многие из тех, кто в Москве, демонстрирует прекрасные способности управленцев, ведут себя на Родине весьма неоднозначно: ни законы, ни экология Родины этих людей не волнуют. Гребут гравий из всех рек подряд, строят на непонятных основаниях заводы, в месте захоронения абхазских воинов возводят торгово-развлекательные центры… Такое ощущение, что эти люди выпали из контекста не только Родины, но и из общечеловеческой порядочности. Так добывать деньги им не разрешат ни в одной стране мира.
– На мой взгляд, гений Владислава Ардзинба заключался еще и в том, что он сумел в кратчайший срок заставить абхазов поверить в то, что мы можем построить независимое, суверенное государство. Но, к сожалению, не все это понимают. И потребительское отношение, о котором вы сейчас говорите, оно присутствует везде. Не все абхазы поняли, что если у нас есть свое государство, то его надо поднимать – это тяжелая работа по формированию некой национальной идеи. И если еще Сергей Васильевич говорил «нас признали и нас теперь нужно…» и дальше он не договорил – многоточье. Я жду, уже достаточно долго, когда наша политическая элита сформулирует вот эту национальную идею, которая будет воспринята всеми абхазами. Вот тогда мы будем относиться к своей Родине не потребительски, а будем вкладывать в эту страну, понимая, что это будущее наших детей и без этого будущего мы никто и ничто.